Как Захар Прилепин избу-читальню для олигархов открыл
Недавно попалась статья М.Хазина с рассуждениями о политиках и общественных деятелях, которые себя дорого продают и о тех, которые как Снежная королева, не продаются и не покупаются.
Каждый политик вправе думать о себе как о Снежной королеве. Но как нас убеждает время, в нашем элитарном кругу подобных личностей или нет или с ними никто не считается.
Вот потому власти и пытаются ввести ограничения на соц.сети. В них только и осталась возможность встретить Снежных королев
Сегодня съездил на хутор Захара Прилепина.
Началось всё так - мне в какой-то из аккаунтов в соцсетях пришло оповещение о том, что на хуторе Прилепина будет лекция о Бунине краеведа Ильи Рыльщикова. Обещалось разоблачение мифов о Бунине и полемика с либеральными литературоведами, главный из которых - Быков когда-то обозвал Бунина человеком без убеждений, и проч.
После обещался торжественный обед.
Я не то чтобы люблю Бунина, но заняться было нечем. До хутора оказалось около часа езды, я сел в машину - и поехал.
Вбивая в навигатор адрес, - деревню Лапино Одинцовского района, я и не подозревал о расположении - техника давно приучила не сверяться с картой. И только когда выехал с платной трассы в районе Успенского шоссе, и с удивлением узнал старые-добрые подступы к Рублёвке, начал догадываться что к чему.
Сам так называемый хутор - расположен на задворках Лапино-парка - строящегося элитного посёлка и представляет собой огромный деревянный дом, вроде тех, что вы воображаете, вспоминая о шиллеровских братьях-разбойниках. Со всех сторон "хутор" ощетинился частоколом, и с учётом и разительного контраста с элитными виллами и того, что расположен он на краю обрыва над рекой, создаётся ощущение, будто тут окопался революционер, местный какой-нибудь Зверобой, поклявшийся не отдавать ни пяди земли русской ворам-олигархам.
Сама изба - довольно просторное помещение с деревянными лавками и одной-единственной полкой вдоль стены.
Интеллектуальной жизнью, которую я ожидал встретить, не пахнет. Те же книги - почти все новые, очевидно никогда не читанные, так что при взгляде на них живо вспоминаются советские мещане, уставлявшие свои купленные по блату польские мебельные стенки дефицитной дюмой. Среди прочих я обнаружил "Несвятых святых" духовника Путина Тихона Шевкунова, который, как говорят, спонсирует "Свободную Прессу", где, в свою очередь, трудится Захар со своим лучшим другом Шаргуновым.
Рассказчик - сам Рыльщиков, произвёл бы впечатление только на самого невзыскательного слушателя.Я, как каждый, наверное, образованный человек, посетил в жизни несколько сотен публичных лекций, и мне есть, с чем сравнивать. Главный недостаток Рыльщикова тот же, что у гашековского фельдкурата Каца - его лекции не связаны с текущим моментом, и потому попросту нудны. Видно, что он много знает о предмете - цитировались какие-то бунинские письма, рассказывалось об его жизни в период оккупации, но всё как-то без огонька и задора. В жизни Бунина были и погони с преследованиями, и выстрелы, и весёлые пьянки с Горьким с икрой и шампанским, но всё это читалось так, словно передавалась скучная инструкция для микроволновой печи. Очевидно, эти события когда-то поразили рассказчика, но давно слежались в памяти, потеряли блеск и цвета, как старые фотографии, десятки лет провалявшиеся в чулане. Притом он был непоследователен и то и дело переходил с одного на другое - от рассказа о дореволюционной журнальной деятельности вдруг перескочил на личную жизнь писателя, затем высунулись какие-то немецкие корреспонденты, после было поведано нечто о бунинском непостоянстве.
Не хочу обидеть этого, по всей видимости, хорошего и честного человека, но мне не повезёт спеть когда-нибудь Nessun Dorma на подмостках Ла Скала, Стиви Вандер не получит олимпийское золото по стрельбе, а ему не дано научиться увлекать слушателя.
После лекции был ужин. Краснощёкая и улыбчивая круглолицая девица, напоминающая лубочную купчиху, принесла меню. Выбор оказался небольшой:
Я отказался от каши, съел прекрасные щи и выпил слишком сладкого узвара. Но, разумеется, не для ужина я проехал тридцать километров. Интересен был контингент. Думалось, увижу тут ярых фанатов литературы, почитателей Бунина, услышу декламацию стихов, споры о политике. Никто, однако, друг к другу в объятия не бросался. Оказалось несколько женщин бальзаковского возраста, пожилая пара да две девчушки лет двадцати. Всего было человек двенадцать вместе со мной. Из любителей Бунина были, кажется, одни девушки - пока товарищ Рыльщиков монотонно бубнил свою речь, то одна то другая что-нибудь восторженно пищала в ответ на узнанные строки.
Во время перерыва мы вышли на двор, и тут от репутации бунинистов совсем не осталось следа.
- Я не думаю, что Бунина можно вспоминать, когда речь идёт о русской деревне, - рассуждала одна из женщин, размашистым движением, поднося к губам сигарету, - у него очень многое - просто литературный эксперимент, проба пера.
- Да, и никакого социального значения у литературы никогда не было, - убеждённо ударила другая, отвечая на какую-то цитату из лекции.
- Ну а как же Чехов, Достоевский? - с сомнением вставил кто-то. - Вот "Записки из подполья", ну или там...как его... "Спать хочется"...
- Это ВАМ кажется, что там есть что-то социальное, а писатель просто писал книгу, - наотрез отрубила дама. Ей поддакнули несколько голосов.
Я смотрел на них с удивлением - притащиться неведомо куда на литературную лекцию и иметь такие дикие представления? Мы вернулись в зал и тут всё стало на места. Я присмотрелся к окружающим. Часики "Картье Сантос", рубашка "Ральф Лоран", гардероб от "Гуччи"... Очевидно всё это были обитатели соседних поместий - состоятельные люди, со скуки таскающиеся в прилепинский коттедж на литературные вечера. Такая вот элитная изба-читальня в деревне миллионеров...
Пробыв с ними минут пять, я уже знал, что Ленка с мужем продают дом из-за банкротства, что соседний с прилепинским участок - спорный, и с его хозяином судится половина посёлка, что таджики, ремонтирующие одну из вилл, по ночам слишком громко включают генератор, и проч.
Становилось поздно, а, главное, скучно, я оставил денег за еду и поехал. Машину пришлось освобождать из плена - на узеньких улочках "Лапино-парка" оставить её было негде, а хозяин супермаркета, возле которого я примостил её, перекрыл шлагбаум на совершенно пустой стоянке. Типичное новорусское жлобство...
Затем я долго ехал по слишком идеальной дороге мимо высоченных стен олигархических и чиновничьих особняков, размышляя о том, как бы назвал Иван Бунин Захаровых соседей, если бы был жив. Придумывалось всё нечто неуклюжее в духе "кровопивцы народа русского" - но, я, повторюсь, не то чтобы люблю Бунина. И ещё я думал о суконных патриотах, вставших на службу нынешней власти. Кажется, в бытии Прилепина - идеальная метафора этих людей. Поселился не где-нибудь, а рядом с Рублёвкой, пусть и на крошечном участке (почти вся площадь занята домом), но чтобы быть ближе, ближе к ним, к замечательным элитариям земли русской, стать одним из них. А в итоге превратился в некую обслугу. Сейчас тон - литературный, но пройдёт несколько лет и откроет семейные бани с номерами.
Знаете, иногда кажется, что каждый соловей, согласившийся спеть для свиней, в итоге превращается в ворону...