Кураев, например, считает, что патриоты скатились к советским традициям интернационального долга. Только теперь долг этот стал называться «русской национальной идеей».
Характер мышления Кураева очень во многом соответствует тому стереотипу, который изначально стал закладываться в сознание постсоветского человека: нет разницы в социально-экономических системах, потому что внешне они ничем не отмечены. Вопрос собственности на средства производства исключается полностью. И конечно, разницу между прошлым и настоящим можно углядеть только в наличии или отсутствии очередей, дефицита продуктов и возможностью купить американские джинсы. Все же остальное, от политики до культуры не имеет различий.
А если еще увидеть в Советском Союзе госкапитализм, как пытаются делать и убеждать общество антисоветчики, выступающие под личиной настоящих коммунистов, то разницы не будет вообще никакой. Тогда и причиной дефицит станет не общедоступность качественного товара, а не суррогата, как делается сейчас, и не растущий уровень жизни, а злонамеренность Хрущевых-Брежневых, строивших лжесоциализм.
Тогда и слова Кураева окажутся вполне верными.
Но как говорится, не нужно путать Божий дар с яичницей.
СССР реально был во вражеском кольце, потому что строил социализм и отрицал частную собственность на средства производства. Лишний друг и соратник в виде неприсоединившихся стран или третий мир, были нужны ему для расширения собственной зоны влияния, выхода из изоляции в торговле с Западом, в политическом весе. И делалось это не для правителей или владельцев нефтяных скважин, а для всего народа многонациональной родины.
Что же касается стран третьего мира, то помощь СССР им была нужна, как нужна помощь России, в собственных интересах.
Страны Ближнего Востока проводили национальную политику, которая по вполне понятным причинам не позволяла Западу и США хозяйничать в экономике этих стран. Целью империализма является интернационализация экономики, когда крупные корпорации могут захватывать любые, выгодные им рынки. Но правительства Ирака, Ливии, Сирии, Египта пытались им в том помешать, накладывая ограничения на вывоз капитала и на внедрение крупных корпораций на собственные рынки.
Я не располагаю цифрами, мне помощник только собственный опыт. И на его основе я могу сказать, что национальные лидеры этих стран действительно пользовались поддержкой народа, действительно значительно подняли культурный и экономический уровень этих стран и , конечно, не могли вызывать симпатии у мира западного капитала. Их клеймили званием диктаторов, на них натравливали их собственную либеральную, а значит прозападную интеллигенцию.
Но пока существовал СССР, стремление и планы уничтожения режимов этих стран не могли осуществиться.
Но вот появилась капиталистическая Россия и ее политика в корне изменилась. Уж если ей не нужны оказались союзные республики бывшего СССР, то странно было бы полагать, что Россия вмешается в конфликты в Югославии, Ираке, Ливии, Египте. И вдруг, о чудо, Россия озаботилась интернациональным долгом по отношению к Сирии. Неужели там так много христиан, что великий русский мир готов осуществить свою национальную православную миссию и спасти христиан Сирии, как когда-то два императора Александра пытались спасти христиан Балканского полуострова, и освободить Константинополь, воюя с Турцией?
Но это вряд ли. России когда-то нужны были проливы. А нынешней – экономические интересы Роснефти и Газпрома. Так за что же мы на самом деле воюем? За национальную идею, за панславянизм, а теперь панарабизм? Или мы так любим друга Асада и так хотим добра сирийцам, что готовы их защищать от всех сил зла?
Да, народу Сирии с династией Асадов было неплохо. Если сравнивать уровень жизни Сирии и соседних Ливана и Турции, то сравнение будет не в пользу последних.
Когда-то в первые годы правления Хафеза Асада Ливан представлял собой довольно богатое государство ничем не отличающееся от западных стран. Но конфликт с палестинцами и вмешательство Израиля создали в стране напряженную обстановку. Курорты потеряли привлекательность, банки закрылись, денежные средства арабских эмиров переместились в США и Ливан потерял основу своего экономического процветания.
В то время как в Сирии развивался национальный арабский социализм и мелкая буржуазия, получив возможность создавать свои предприятия, способствовала поднятию в стране высокого уровня жизни, в Ливане шел обратный процесс.
Наши действия в Сирии далеко не так идеальны и романтичны. Наш молодой капитализм отстаивает свои интересы.
Если в Афганистане советские солдаты знали, что умирают ради защиты своей страны, к границам которой через Афганистан стремится подобраться Америка, нарушив мир и возрождая религиозные конфликты, то уход Асада это очередной передел сфер влияния капитала и транснациональных корпорация. Этот уход по большому счету ничего не меняет кроме потери выгодных контрактов, заключенных нашими олигархами с правительством Сирии.
А вы хотите умирать за чужой капитал?
Пропаганда старается развести народ на патриотизме, но это ложь. Никакого патриотизма с нашей стороны в войне в Сирии нет. И как бы мне ни хотелось защитить народ Сирии, тем не менее, я не могу сказать, что мы должны проявить о нем заботу и воевать на его территории.
Это что угодно, геополитика, империализм, но не патриотизм. Нужно называть вещи своими именами. Мы воюем за имперские и экономические амбиции власти. Может быть, кому-то они и кажутся патриотизмом. Но патриотизм этот ложный. Вот и оказывается, что внешне схожие ситуации на самом деле являются в коренном противоречии. В одном случае, когда речь идет о благе народа – это патриотизм. Когда же речь идет о приумножении богатств правящих кланов, то патриотизм здесь всего лишь лживая фраза, прикрывающая истинную сущность эксплуататора.
Бизнес и ничего больше.
