Что значит искусство? Музыка? Литература? Для чего они? Нет, не только для памяти и не только для поучения и назидания с воспитанием, не только для идеологической обработки. В них есть нечто, что отличает эту духовную разновидность человеческой деятельности от всего прочего. Все в целом, и литература, и музыка, и изобразительное искусство – это возможность личности заявить о себе, выйти за рамки обезличенного незаметного нолика в бесконечной массе ноликов.
Любой художник, слова, звука, образа непременно к общему направлению идейного содержания примешивает собственные переживания, воспоминания и чувства, с ними связанные. Даже если это заказная работа, даже если музыка для церкви или придворный портрет. Со словом дела обстоят немного сложнее. Очень часто они отражают лишь лицемерие или ангажированность пишущего, но не там, где речь идет о художественной прозе. В ней личные моменты в том или ином, даже предвзятом виде, идут от личности пишущего.
Именно в культуре и искусстве проявилось наиболее ярко главное противоречие человеческого общества: личная индивидуальная свобода и упорядоченность с конформизмом общества.
Искусство и литература – это средства, с помощью которых личность может заявить о собственной индивидуальности и неповторимости. Но не только искусство связано с личностью и ее мировосприятием. Религия столь же переплетена с личностью, как и все виды искусств. Но вот парадокс: выйдя из веры одной личности, рождаясь усилиями одной личности, культура и религия переходят на службу обществу, становясь контролером, диктатором и унификатором всех личностей в целом, собранных в коллектив.
И то, и другое трансформируются в единую идеологию, выгодную тому классу, который стоит над всем остальным народом, в господствующую идеологию. И так же как общество вступает в конфликт с личностью, так художник и творец вступает в конфликт с идеологией. И чем агрессивней и непреклонней идеология, тем острее конфликт.
В этой связи стоит обратить внимание на религию и попытаться понять, что она собой представляет в качестве сдерживающего личность и ее свободу начала.
Современное российское общество в этом отношении очень показательно. Весь советский период оно было лишено религиозного самосознания, полностью индифферентно к вопросам веры и теперь, в момент стремления власти привить ему утраченное православие, проявляет очень странное поведение. Если верить статистике, то к верующим причисляют себя чуть ли ни 70% населения, но практикующих верующих, в частности, православных всего 3%. Противоречия здесь нет, но есть глубинный показатель человеческой сущности: она готова идти за вождями, но при этом оставаться свободной.
Быть православным – значит исполнять определенный ритуал, подчиняться определенному регламенту, зависеть от чужой воли. И чем меньше осознание собственной свободы и права распоряжаться своими желаниями и поступками, тем активнее эта личность принимает регламент, ритуал и канон. Мусульманство вербует своих сторонников гораздо активнее, чем христианство, в силу низкого образовательного ценза, низкой социальной значимости личности в мусульманском мире. Рабство личности не преодолено ни воспитанием, ни культурой, ни традицией. Другое дело постсоветский христианский мир. Он демонстрирует возрождение веры, готовность окунуться в любую мистику, суеверие, сектантство, но не подчиниться традиционному порядку православия.
И этот феномен достоин внимания. Он говорит о том, что представление о Боге или силах добра и зла не имеют ничего общего с конфессиональным устройством общества. Человек по природе своей язычник. Он готов верить, но верить по своему характеру, представлениям и желаниям.
Язычество никогда не становилось тоталитарной идеологией в ранних человеческих обществах. Более того, оно способствовало взаимопроникновению культур, синтезу мировоззренческих подходов к обществу и человеку, никогда не создавало условий для фанатизма и ксенофобии. Оно шло вслед за интересами отдельной личности и не препятствовало ей быть верующим или атеистом. Только в языческой среде могла возникнуть античная культура и философия со всеми остальными естественными науками.
( Для ясности следует отметить, что ранние формы религии, которые исповедовали магию, колдовство и человеческие жертвоприношения, не являются в полной мере языческой культурой. К ранним формам религии относятся: магия, фетишизм, тотемизм, рильницький культ, шаманство, анимизм и культ предков. Античное язычество - это совершенно иная форма религиозного мировоззрения)
Монотеизм в сути своей абсолютно антагонистичен человеческой природе, свободе личности и ее стремлению в познании мира. Человек как личность, представляет собой неуправляемую стихию, которая проецирует в мир свои страхи и психическую неуравновешенность через магию и суеверия, но и свою познавательную активность через разум и память. Монотеизм смиряет личность. Он пытается превратить ее в послушный инструмент, подчиненный запретам и ритуалу. Он удобен в отношении контроля за личностью, удобен в создании неизменных форм государственного управления, являясь препятствием на пути развития суеверий, фобий и магии, уводящих человека от рационального осмысления мира в психическую неустойчивостью. Однако как любая религия, став господствующей, монотеизм становится на пути дальнейшего развития познания и прогресса. Монотеизм удобен как средство унификации и приведения к единому стереотипу каждой личности в обществе. Но эта способность к унификации является и источником фанатизма и нетерпимости.
Поэтому повсеместное утверждение христианства как монотеистической религии происходило только силой. Народ же всегда пытался сохранить языческую веру, как веру в богов, позволяющих простым людям оставаться свободными духом и независимыми от строго ритуала и запретов.
Борьба народа за свои старые привычные верования, борьба церкви с язычеством – лишнее подтверждение чужеродности монотеизма человеческой природе.
Античный мир не знал религиозных войн и не объявлял ни одного нового бога – тоталитарной сектой.
Монотеизм необходим лишь для небольших замкнутых сообществ, желающих сохранить свою идентичность и не ассимилироваться с соседями.
Так, на ранних этапах человеческого существования такая форма религии как тотемизм, являлась ранней разновидностью монотеизмом. Тотем для своего племени был единственным главным богом, совершенно отличным от богов соседних племен. Более того, тотем чужого, побежденного племени не становился автоматически и богом победителя. Тотем-бог брался в плен. Его уважали, чтобы не навлечь его гнева, но своим богом так и не принимали. Он умирал вместе со своим племенем.
Монотеизм рождает в адептах чувство исключительности и неповторимости, повышает их самооценку и возносит над всем окружающим миром и людьми. Все тайные общества вплоть до фашизма зиждутся на этой исключительности, дающей приверженцам силу и моральное право на уничтожение инакомыслящих.
То, что монотеизм существовал в еврейской среде, в тот период, когда окружающие народы имели политеистическую систему религии, имеет историческое, политическое и экономическое оправдание.. Вавилонское, ассирийское пленение, рассеяние, уничтожение Иерусалимского храма, совершенное чужестранцами-завоевателями трижды, все это только способствовало укоренению монотеистического мировоззрения в иудейской общности. Небольшой народ стремился сохранить свою идентичность и культуру.
Если взглянуть вглубь веков и ознакомиться с историей, то перед вами пройдут вереницы народов, культур и традиций, от которых почти ничего не осталось. Они были язычники и исчезали с лица земли, сметенные не оружием завоевателя, а смешением с новыми народами, пришедшими с новыми владыками. В этих условиях монотеизм помог иудеям сохранить себя как отдельный народ. Позднее, монотеизм помог христианам, а затем арабам стать создателями новых культур. Но в то же время, именно монотеизм стал причиной тысячелетнего самоуничтожения европейцев и арабов в непримиримой фанатичной религиозной войне.
Именно монотеизм провоцировал в Европе войны и взаимную ненависть между народами, а внутри этих обществ – ненависть к инакомыслию, прогрессу и культуре.
Монотеизм, когда он становится господствующей идеологией, когда власть прибегает к нему, как к средству подавить свободу личности и ее природное непостоянство, входит в противоречие уже не только с личностью, но и всем обществом в целом. И это противоречие проявляется уже с первых шагов в становлении монотеизма как господствующей идеологии. Философское созерцания и познание природы и человеческого общества всегда имели под собой непременным условием свободу духовную. Нельзя сделать философию унифицированной идеологией, если она исходит из индивидуального познания. В ней можно наметить определенные тенденции, даже найти законы, руководящие миром природы и человека, но лишить ее индивидуальной личностной свободы невозможно. В то же время религиозный канон требует неизменности и унификации. Богословие стремится заменить собой философии и при этом пытается сохранить неизменность догмата. Богословие неизменно и постоянно. Оно не подлежит пересмотру в основе догматики.
Первые шаги в распространении христианства тут же выявляют это противоречие между догмой и свободной мыслью. Монофизитство, монофилитство, несториане, ариане, альбигойцы-катары, богомилы. И это только первое тысячелетие. Дальше больше, вплоть до святой инквизиции.
Более того, монотеизм не смог до конца победить язычество в народной среде и вынужден был включать в свои обряды частично языческие праздники, мириться с народными обычаями, а потом создать разветвленную сеть святых, которые для большинства людей стали более доступными высшими силами, чем далекий Отец Вседержитель.
Роль диктатора и смирителя духовной свободы человека имеет оптимальное выражение именно в монотеизме. Даже экономическую деятельность человека он стремится обуздать и остановить.
Вопреки расхожему мнению, христианство не способствовало складыванию феодализма как социально-экономической формации. Феодальное общество возникло на определенном этапе человеческого развития по всему миру. И при этом далеко не все народы утвердили у себя в государстве монотеистическую религию. Феодализм – это не особенность христианской цивилизации. Это особенность развития определенных производительных сил и производственных отношений общества при наличии определенных товарно-денежных и политических систем.
В период кризиса Римской империи народам, приученным к единообразию античной культуры, требовались новые средства для новой цементирующей связи разобщенных осколков бывшей империи, требовался духовно-нравственный и культурный заменитель прежнего единообразия.
Но если единообразие античное зиждилось на культуре и языческой религии, то в период варварских разграблений империи, когда культурное единство было нарушено, религия выступила заменителем культуры, идеологии и законодательства.
Именно потому, что Эллинизм, а затем римская культура, резвившаяся на его основе, приучили народы большого культурного ареала к унификации и единству, монотеизм пришелся как нельзя более кстати.
Единство политическое и единство культурное, базирующееся на одной религии, делали народы способными на подчинение властям, если не светским, то хотя бы духовным.
Вся история христианства или ислама – это история религиозных конфликтов, запретов и репрессий против любого свободного движения мысли.
Господствующая идеология – это непременное условие существования общества. Очень часто эта идеология вступает в конфликт с личностью, претендующей на роль вождя, потому что задача идеологии - удерживать общество от социальных конфликтов и анархии. Но она не может и не должна препятствовать развитию научного познания. А вот религия не только может, но считает своим долгом препятствовать всему, что не коррелируется с ее догмой. И прежде всего религия в монотеистической форме. Она объединяет и связывает общество в единую систему гораздо сильнее, чем культура и наука, которых контролирует закон, а не Бог.
Для античности объединяющим началом была культура и образ жизни. Как сейчас весь мир хочет пользоваться достижениями европейской культуры в быту и образе жизни, в свободе и социальном равенстве, так некогда греко-римский мир нес варварам городскую культуру, материальные удобства, красоту архитектуры, изобразительного искусства и музыка.
Для монотеизма объединяющим началом стал ритуал, канон, запрет и регламент. Даже язык богослужения стал единым для всей Европы: латынь. Монотеизм поменял местами ценности. Он позволил людям жить совершенно неблагоустроенно, бедно, в отсутствии образования и культуры, но в условиях полного подавления личностной свободы, мешающей исполнению одного канона, одних запретов и одного ритуала.
Узнавание происходило не по культурным ценностям, а по вероисповеданию. Единая вера – это тоже объединяющее начало, как и культура. Но главное, что отделяет культуру от религии – свобода личности, возможность совершенствования и постижения мира по своему усмотрению, а не по предписанной богословием догматике.
Изучая историю духовного освобождения человека от гнета унифицированной догмы, с удивлением спрашиваешь себя: что хочет власть, пытаясь возродить ушедшее?
Когда-то язычество искореняли силой, принуждая людей исполнять раз и навсегда установленный религиозный ритуал, обряд, канон, следовательно, чтобы внедрить в сознание устаревшие догмы и каноны, придется духовно-нравственную свободу личности уничтожать только силой.
Не случайно ужесточение религиозных требований по всей Европе прошло рука об руку с фашизмом.
Трудно понять стремление власти возродить ушедшее. Как господствующая идеология, монотеизм не свойственен обществу. Он, как любая религия может остаться только частным делом каждой отдельной личности. Но очевидно задачи монотеизма теперь иные. Он очень хорошо уживается с диктатурой, именуемой патриотизмом и традиционностью.