О, сколько нам открытий чудных
Готовят просвещенья дух…
Да, открываешь книгу и с удивлением узнаешь, что биографии некоторых деятелей, написанные до перестройки, оказывается, в течение времени могли очень измениться. Причем изменения эти касаются и фактов, и их интерпретации.
Когда бывший партийный работник, активный коммунист и общественник (как насчет директора Кооперативного техникума, и вышедшего на пенсию как раз в перестройку?) становится неожиданно православным монархистов, с пеленок ненавидевшим советскую власть, то это уже никого не удивляет.
Архиерей только что говоривший, что он из семьи служащих, что родители его были равнодушны к религии, через небольшой промежуток времени внезапно обнаруживает, что нет, семья-то его была очень даже православной, патриархальной, набожной. Обедать не садились без молитвы, и детей любили аж до шести человек, уже воспринимается вполне себе комильфо.
Дворяне - предки, белогвардейцы в душе, потомственные священники, составляющие, если верить свидетельству потомков, 80% населения, а вовсе не 10%, как утверждают историки, ныне представлены памятью тех, кто решил улучшить свою биографию абсолютно во всех воспоминаниях.
Да, вера православная творит чудеса. Кто приобщился к ней, тот внезапно прозревает и обнаруживает, что факты из жизни ничего общего с реальностью не имеют. Реальность – это не событие и не факт, а прозрение души.
Вот биография Георгия Васильевича Свиридова.
Известно, что отец его был телеграфным служащим. (Где те мудрые аналитики, которые вывели еврейские корни Андропова на том основании, что отец его был телеграфистом, а телеграфисты, как им стало известно, очень часто происходили из евреев). «3 декабря 1915 года в уездном городе Фатеж Курской области в семье телеграфного служащего и учительницы появился на свет первенец. Родители имели крестьянские корни.» «Родители маленького Юры, как в детстве называли будущего музыканта, стояли по разные стороны политических баррикад. Отец Василий Григорьевич рано увлекся идеями большевизма и во всем поддерживал красных, а мать, рожденная в набожной семье, придерживалась монархических взглядов.» «С началом гражданской войны отец Георгия Свиридова трагически погиб в столкновении большевиков с отрядом деникинцев, оставив свою жену вдовой с двумя маленькими детьми на руках: четырехлетним Юрочкой и годовалой Тамарой.» «Василий Свиридов, сторонник большевиков в Гражданской войне, погиб, когда Георгию было 4 года.»
Это отмечено и в биографии, составленной племянником Г.Свиридова.
А вот биографические данные с православного сайта:
«Елизавета Ивановна Свиридова, урожденная Чаплыгина, с юных лет пела на клиросе, что сильно сказалось на будущих музыкальных пристрастиях ее сына.
Василий Григорьевич Свиридов, отец композитора, погиб при трагических обстоятельствах. Во время Первой мировой его по ошибке зарубили шашкой красноармейцы, приняв форму почтового служащего за белогвардейскую.»
Но дальше будет еще интереснее.
«Первым его педагогом был профессор П. Рязанов, которого через полгода сменил Дмитрий Шостакович. Под руководством своего нового наставника Свиридов завершил работу над фортепьянным концертом, премьера которого состоялась во время декады советской музыки, посвященной двадцатилетию революции, одновременно с Пятой симфонией Шостаковича.
В отличие от своего учителя и кумира, Д.Д. Шостаковича, Георгий Васильевич отнюдь не был «вундеркиндом».
Для Свиридова Шостакович стал не только учителем, но и старшим другом на всю жизнь. В классе Шостаковича Свиридов пробыл четыре года и закончил консерваторию летом 1941 года. Его выпускной работой стала Первая симфония и Концерт для струнных инструментов.»
В 1958-1959 годах Свиридов создает семичастную «Патетическую ораторию» на стихи В. Маяковского. Эта работа стала символом нового этапа в жизни композитора. Оратория была необычна многим – литературным источником (ведь поэзия Маяковского считалась антимузыкальной), расширенным составом оркестра и хора, смелой музыкальной формой. Одно из самых успешных и значимых сочинений композитора, «Патетическая оратория», развело Свиридова и Шостаковича. Дмитрий Дмитриевич не любил Маяковского, и в присутствии других музыкантов раскритиковал идею произведения на его стихи.
Большая часть композиторской общественности поддержало мнение Шостаковича. Предпринимались попытки блокировать присуждение сонате Ленинской премии. Однако произведение было высоко оценено комиссией по премии и лично М. Сусловым, благодаря чему композитор все-таки стал ленинским лауреатом. Но это заочное противостояние, а также последующие творческие расхождения на много лет охладили взаимоотношения композиторов. Тем не менее, незадолго до смерти Свиридов признался, что из всей музыки 20 века искренне любил только музыку Шостаковича.»
За редким исключением, как, например, кантата «Ода Ленину» на слова Р. Рождественского, Свиридов не изменял своему призванию - воспевать Россию, ее людей, природу, культуру, духовность
Запомнили? Кумир и учитель – Д.Д. Шостакович, а «Патетическая оратория» на слова В. Маяковского:
По небу тучи бегают,
Дождями сумрак сжат,
под старою телегою
рабочие лежат.
И слышит шепот гордый
вода и под и над:
«Через четыре года
здесь будет город-сад!»
«Я знаю, город будет, я знаю, саду цвесть, когда в стране советской такие люди есть.
И вот открываю я уже не православный, а круто либеральный сайт и что я там нахожу?
« Свиридов более тридцати лет вёл дневник, он издан в 2017 году в изд-ве «Молодая гвардия» под названием «Музыка как судьба». Мы приводим часть его записей о русской музыке и культуре.
1981 год
Весь Маяковский (все почти 14 томов!) — придуманный поэт. Придуманная любовь, придуманная Революция, придуманные заранее рифмы, придуманный Сам, фальшивый до конца, до предела. Не придуманная лишь распиравшая его дикая злоба, изливавшаяся на всех. Сначала на богатых и сытых (но с разбором!!! далеко не всех!!), а под конец жизни на бедных (рабочих людей), представлявшихся ему безликими, ничтожными, на новых чиновников (но также, далеко не всех!!!). Сам — был носителем зла и преклонялся лишь перед ещё 6ольшим злом из выгоды, из желания удовлетворить своё непомерно раздутое тщеславие. Это тщеславие и было главной, движущей его силой.
Лживый, двоедушный человек, с совершенно холодным сердцем, любивший лишь лесть, которую ему все окружавшие щедро расточали. И он постепенно сделался рабом людей, расточавших ему эту обильную, часто фальшивую (а иногда и от сердца) лесть.
Стихи Маяковского, так же, как и поэзия Ахматовой и других «избранных» (сами себя избрали) поэтов, дышит лютой сословной ненавистью к простонародному, переходящей у Мандельштампа в ненависть ко всему русскому.
++++++++++++++++++++++
Ни один композитор в истории не насаждался так, как насаждался при жизни Шостакович. Вся мощь государственной пропаганды была направлена на то, чтобы объявить этого композитора величайшим музыкантом всех времён и народов. Надо сказать, что и музыкальная среда охотно поддерживала эту легенду. Он был, в полном смысле слова, государственным композитором, откликавшимся на все важные события общественной и политической жизни не только своими бесчисленными статьями, но и бесконечными сочинениями: от симфоний, ораторий до танцев, песен, песенок и т.д. И, несмотря на это насаждение государственным и «квадратно-гнездовым» способом, народным художником он так и не стал ни в своих ремесленных поделках, ни в своих музыкально-философских концепциях, хотя, при всём при том, по отборе от него останется много хорошей, а иногда и прекрасной музыки. Но народность, в том смысле, в каком её понимали Глинка, Мусоргский, Бородин, Чайковский, Рахманинов, — это какое-то другое дело. Какая-то особая (высшая, м. б.) форма искусства.»
1986 год
Издавна крестьянский слой служил интонационной опорой музыки. Исчезновение его лишило нашу музыку интонационной опоры. Русский человек ныне поёт и пляшет под чужую дудку. Диковина! Боже, как государство охраняет хиппи, «панков» — упаси Бог тронуть их! Между тем, слово «панки» в переводе значит «падшие», «подонки». Популярный журнал «Огонёк» стал государственным защитником, оберегателем этой городской «рвани», в среде которой процветает всякая нечистота. Но, оказывается, это не «нечисть», это — чистота и целомудрие. Важно, чтобы молодые люди не задумывались бы над серьёзными вопросами жизни: как быть дальше, для чего я существую, кто нами правит?
1 июня 1987 года
Дышать становилось всё труднее. Обстановка в классе Шостаковича была невыносимой. Всюду «пёрло» одно и то же — в литературе, поэзии, кино, театре, а главное: газеты, журналы, радио — вся массовая пропаганда, включая ТАСС, местное вещание — всё в руках одних и тех же людей. Слово «русский» было совершенно под запретом, как и в 20-е годы. «Россия» — само слово было анахронизмом, да его и небезопасно было употреблять в разговоре.
Движение Советского симфонизма, новый академизм, торжество «формы». Надо было учиться. Увлечение современной музыкой: Стравинский, Хиндемит, Берг (по клавиру «Воццек» и «Лулу», нравилось первое), Кшенек, так себе, Риети, нравилось. В моде пошло все еврейское.
Всего членов Союза было человек 40 с небольшим! Русских было человек 20-25, кажется.
«Расцвет» кошмарного Утесова, изо всех уличных репродукторов гремело: «Налей же рюмку. Роза, мне с мороза, ведь за столом сегодня — ты да я! Ну где ещё найдешь ты в мире, Роза, таких детей, как наши сыновья?!!!»
( А ведь премий получил русский Г.Свиридов больше, чем тот же И.Дунаевский, и особенно Утесов)
Государственным искусством стали «симфонизм» и официальная песня (времена Дунаевского). «В бурю» Хренникова — это было уже просто пошло, но «Семён Котко», написанный на другом уровне таланта, опыта и вкуса, был также фальшив, жанрово малозначителен, кроме этой, хлёстко написанной сцены с пожаром, сумасшествием и др. атрибутами оперного натурализма.
Занятия в классе [Шостаковича] консерватории и обстановка в нём стала труднопереносимой. К тому времени —1940 год — я совсем растерялся, не знал, что делать, что писать (и долго не мог прийти в себя). Массовый стиль того времени казался мне попросту ужасным.»
Что-то странное, похожее на шизофрению внедряется в сознание. Где же настоящий Г.Свиридов? Где его прошлое и настоящее? В 1981 году он еще не старый человек и подозревать, что он болен, нет оснований. Но как, человек, писавший Патетическую ораторию на слова В. Маяковского, вдруг увидел в авторе текста, так вдохновившего его когда-то врага отечества и мировое зло? То же самое и об А.Ахматовой. Тем более, что строками ниже он уже отмечает А.Ахматову наряду с Есениным подлинно русским поэтом. Не иначе, как склероз у составителей его дневника. Или причина все-таки во внезапной религиозности под старость лет? «. Будучи человеком религиозным, он помнил, что вначале было слово. Именно слово композитор ставил превыше всего. Поэтому и посвятил свою жизнь соединению слова и музыки. Одним из последних произведений мастера стало хоровое сочинение «Песнопения и молитвы», написанное на темы псалмов Давида.»
Как странно порой переплетаются мысли и чувства либералов и православных. Но главное, они находят точки соприкосновения и единение душ, когда нужно опорочить советский период. Ради этого можно и факты немного переправить. И убить отца Георгия Свиридова красноармейской шашкой. Благо, никто не читает все сайты подряд.
Вот и приходится согласиться с заповедью : «Не сотвори себе кумира и всякаго подобия, елика на небеси горе, и елика на земли низу, и елика в водах
под землею: да не поклонишися им, ни послужиши им .
А мне так нравилась когда-то именно «Патетическая оратория» Г.Свиридова.