Люди задаются вопросом, что нас ждет в будущем с внедрением в производство новых достижений автоматизации, когда из сотен тысяч работников понадобятся всего лишь единицы.
Да, прогресс он такой: мысль человека направлена на познание, а познание открывает пути оптимального развития общества в условиях обеспечения ему выживания и снятия тягостных усилий по добыванию благ.
Но автоматизация - это не однозначно. Либо она будет слишком дорогостоящей, чтобы ее вводить, либо лишит капитал прибыли. Ведь его задача – прибыль, а получить прибыль с машин без продажи товара населению – нонсенс. До сих пор капитализм считает перспективными большие общности людей, а не племена малочисленных аборигенов. С-но, население обязано покупать и потреблять, даже если оно останется без работы. Это своего рода свинарник, где животные сидят в отсутствии природной среды, но обеспечиваются питанием, чтобы позднее дать прибыль хозяину. Так и люди. Их лишат смысла жизни – труда. Но кормить их будут исправно, чтобы за счет кормежки получать прибыль. Впрочем, иметь возможность автоматизации еще не значит ее использовать.
Во все века вопрос рабочей силы был самым актуальным. О том, кто будет трудиться и приносить своим трудом процветание обществу, никогда никто не задумывается, когда обсуждают отсталость того или иного государства. А ведь это самый существенный вопрос актуальный и по сей день: где получить дешевую рабочую силу? Ведь позволить одним кому-то жить богато может только накопление. А накопить можно, если затраты будут наименьшие. А затрату будут наименьшие, когда работники будут получать лишь столько, сколько достаточно для поддержания жизни. Это как с прирученными животными: мы получаем от человека охрану от хищников и возможность не умирать от голода, но взамен будем делиться с человеком своими собратьями. Человек заведомо съедает меньше, чем родится скота, и тем самым сохраняется вид этих животных от уничтожения. Так и люди. Работники получают от нанимателя или хозяина достаточно, чтобы не умереть, а хозяин богатеет за их счет, с помощью их труда, и общество получает средства для движения вперед.
Древние греки знали и паровой двигатель, и массу других машинных технологий. Но они никогда не внедрили в производство ни одного своего изобретения. Почему? Да потому, что использовать труд рабов было гораздо выгоднее, дешевле, практичней, чем тратить средства на создание машин.
Развал Римской империи состоялся в частности и из-за необходимости иметь новый источник рабочих рук. Рабский труд к тому времени изжил себя полностью. Но ни машинное производство, ни новые Африканские колонии еще не стали целью существования империи. И труд рабов сменил труд крестьянина, и на тысячелетие христианская Европа погрузилась в «темные века» из-за скудости прибавочного продукта. Природная сельскохозяйственная рента не способствует процветанию всего общества в целом. Она еще кое-как выгодна в условиях крепостного права с барщиной и оброком. Но по мере освобождения крестьянства возникает запрос на дешевую рабочую силу. Какое-то время можно прожить за счет грабежа открытых новых земель Америки, за счет ремесел и торговли. Но машинное производство становится необходимостью вследствие роста запросов общества, ограниченности рабочих рук в земледелии и его низкой доходности. Не протестантизм стал причиной развития капитализма, а капитализм потребовал выхода на арену новому взгляду на доход и рабочие руки, меняя менталитет и вероучение европейской церкви.
Но даже машинное производство не может спасти общество от нищеты и прозябания. Дешевые рабочие руки с одной стороны делают машинное производство рентабельным, но с другой – лишают массу населения покупательной способности в достаточно большом количестве, чтобы стимулировать рост производства.
Колонии – отличное решение проблемы рабочих рук и повышения благосостояния собственного общества.
Теперь взглянем на нашу Россию. Крепостное право длилось у нас дольше, чем во всей Европе именно потому, что оно одно позволяло при низкой природной ренте получать богатства для верхнего слоя общества. Лишенное выгодных торговых путей, имеющее ограниченные водные границы, не производящее ничего кроме сырья и сельскохозяйственной продукции, государство российское не использовало в своих интересах даже присоединенные к нему территории Закавказья, Сибири и Средней Азии. Колониальная политика России заключалась в предоставлении полной свободы данным территориям, без материальной помощи со своей стороны, но и без грабежа и эксплуатации в качестве рабов со стороны центральной власти. Русское дворянство и купечество пользовалось правом свободного доступа российского капитала внутрь данных территорий и на их рынки. Вследствие этого русские помещики скупали дешево земли по Уралу, за Уралом, в Новороссии и перевозили на них собственных крепостных, т. е. свою собственную дешевую рабочую силу. И если в Америке на плантациях и латифундиях трудились аборигены или завезенные рабы-африканцы, то в России роль рабов и аборигенов играл русский мужик. И коль скоро подобное ведение хозяйства было выгодно в Америке, то оно было выгодно и в России. С той лишь разницей, что собственное англосаксонское белое население получало все блага цивилизации, развивалось культурно и интеллектуально, а русский мужик, как заморский раб, прозябал в нищете, невежестве и суевериях.
«Англичанин-мудрец, чтоб работе помочь,
Изобрел за машиной машину.
А наш русский мужик, коль работать невмочь,
Так затянет родную дубину.»
Советский Союз сумел решить проблему, вытекающую из противоречия между трудом и капиталом. Он поставил труд во главу угла в новой социальной общности, но и отобрал у частного собственника возможность накопления богатств за счет эксплуатации рабочих. Вся страна в качестве свободной достойно оплачиваемой рабочей силы, смогла за считанные годы создать самую высокую индустриально-промышленную и культурную державу. Рабочий перестал получать гроши и бояться потерять работу, а общество получило возможность вкладывать создаваемый прибавочный продукт в развитие культуры, материального благосостояния, науки и техники.
И вот теперь у нас вновь насаждают капитализм, не задумываясь, что он приносит народу. А народу в условиях глобального мирового рынка он может принести только нищету и непомерную эксплуатацию.
Западный мир до сих пор платит высокие зарплаты своим гражданам, потому что производит свой товар в странах с дешевой рабочей силой или с применением новых и новейших дешевых технологий. Возьмем сельское хозяйство. Теперь небольшой участок с несколькими теплицами вполне рентабелен, поскольку позволяет производить продукцию ускоренными методами в условиях высокой урожайности. Вся Голландия, к примеру – это сельхозфабрика. Не сельское хозяйство у них, а продуктовая индустрия. Все поля – сплошная теплица. А в летнее время – сплошь орошаемые поля с механической системой поливки. Климат плюс механизация и селекция.
Даже мелкий частный бизнес весь трудится с использованием техникой. Например, когда-то на резку капусты требовалось несчетное количество рук всего домашнего персонала. А теперь автоматическая резка с одним человеком увеличивает производительность труда во много раз.
Что имеем мы? Очень жесткий климат, в котором натягивать тенты надо не для спасения овощей от солнца, а чтобы сконцентрировать тепло солнца в летнее время, а зимой – создать отапливаемые теплицы. Затраты превышают выгоду. Что делать? Уменьшать затраты по оплате труда. В то же время, несмотря на автоматизацию, продолжительность рабочего дня не сокращается, а увеличивается. Наличие свободных рабочих рук плюс автоматизация должны были бы сокращать эксплуатацию. Но нет. Почему? А потому что платить двум сменам гораздо накладнее, чем увеличивать продолжительность рабочего дня одной смене. Иного выхода нет.
Хорошо. Введем мы протекционизм, о котором мечтают промышленники. Да. Это даст развитие собственному производству. Но есть еще притягательный Запад. По его образу хотят жить новые российские миллионеры. Так когда-то русские аристократы равнялись на Париж, спуская в его удовольствиях весь условный достаток своих крестьян, который в силу классового разделения переходил в их карман. Возникнет та же извечная русская проблема: если кому-то на Руси жить по-европейски, то остальным – по - африкански. Чтобы этого не было, нам нужен не только прогрессивный налог, но желание вкладывать средства в свою страну. Но всегда существует соблазн более высокой прибыли в странах с более дешевой рабочей силой.
Вот и попадаем мы в силки безвыходности: собственная рабочая сила, даже при минимальной оплате труда дорогая, привлечь дешевую за счет колоний или новых колоний под видом «союзных государств» нет возможности, а без развития промышленного сектора и собственного производства нет заинтересованности в инвестициях. Остается один выход, тот который отличал Россию во все времена: коррупция.
Взятки и коррупция – это специфика русского бытия, появилась отнюдь не из-за особенностей русского характера. Это проблема рабочей силы и ее оплаты. Казенное жалованье не позволяло чиновнику жить в достатке. А предпринимателю не позволяло широко заниматься промышленностью, потому что не хватало инвестиций и дешевых рабочих рук (в колониях Запада для воспроизводства рабочей силы требовалось меньше средств, чем для поддержания жизни русского мужика) Но колоний у нас не было. Инвестиции были обычной скупкой русских богатств. Зато существовала такая вещь как, казенные подряды. Они были источником нашего промышленного и торгового капитала. Подряды – это казенные источники благ. За них нужно бороться. А борьба в том и состоит, какому чиновнику, когда и сколько дать взятку, как потом поделить подряд, чтобы и самому остаться не в убытке и еще давать и давать взятки всем заинтересованным лицам. Из-за взяток и подкупа, скудеет прибыль. Значит нужно до минимума свести оплату труда. Этот порочный круг и проявился при возрождении капитализма.
Казенные подряды или госзаказ, до сих пор наиболее стабильный источник дохода. Как же ему не обрасти взятками и откатами? И что остается на оплату работникам? Почти ничего.
Инвестиции западный капитал, мечта нашего бизнеса, имеют почему-то такую же особенность: идти туда, где дешевая рабочая силы.
Вот и весь наш капитализм: госзаказ, инвестиции и дешевая рабочая сила. А мы все ждем, когда власть станет ближе к народу.