Море, воздух, солнце и смысл жизни.

Море, воздух и солнце. Дети всех возрастов с удовольствием купаются, строят из песка замки, сидят в полосе прибоя.

Дети лет 8-10 –ти заняты большим и важным делом. Они носят большие галечные булыжники и сооружают из них башню. Булыжники иногда весом не в один кг, а больше. Но они упорно как муравьи тащат их из дальних участков пляжа и водружают все выше и выше на вершину своей пирамиды.

Спросите их, что они строят и зачем. Они не ответят. Труд и упорство для них важней цели. И глядя на детей, невольно спрашиваешь себя, а что и как двигает человеком. Ведь скажи этим детям на уроке, что они должны собрать большие булыжники во дворе, они подумают и откажутся: слишком тяжело. А оно и в самом деле тяжело. Но, тем не менее, сколько труда, напряжения сил и упорства проявляют они сейчас. Для них цель совсем не определена и даже непонятна. Но они хотят возвести эту пирамиду и они напрягают все свои силы. Они верят в то, что их усилия созидают нечто великое.

Разве не так люди из века в век сооружали вначале Стоунхендж, потом пирамиды, потом истуканов с острова Пасхи. Вытачивали в степях Причерноморья каменных баб и возводили огромные храмы богам и неведомым силам.

Рациональное зерно можно найти везде и всегда. Вера в силы неведомых богов, жажда защиты и милости, проводы в вечную жизнь и смирение перед необходимостью жертвовать. Жертвовать трудом, богатствами, пропитанием, детьми или знатными особами, рабами или пленными воинами.

Но как бы ни объясняли мы задним числом веру человека и жертвы, им приносимые богам, что-то неуловимое роднит детские усилия по возведению груды из больших булыжников и упорство взрослых людей в возведении таких же монументальных сооружений. В обоих случаях человеку важна не столько вера и видение цели, сколько осознание усилий своего труда и желание показать свою значимость именно через непосильные работы. Чем труднее, чем больше усилий и чем огромнее сооружение, тем выше удовлетворенность плодами своего труда. Через собственную грандиозность задачи человек удовлетворяет свою веру в сильного и значимого субъекта, природа ли это, магия, бог или он сам человек покажет время и социальное устройство общества.

Никакой рациональной веры у человека нет и быть не может, потому что он никогда не видит объект своей веры и даже не осознает, что бы он значил. Человек верит в самого себя и в то, что он способен на труд выше привычного и повседневного. А значит, таким же должен быть и объект, которому посвящен плод этого труда.

В данном случае человек не видит в своих богах и творениях рук своих ничего кроме увлечения монументализмом. Он не думает ни о загробной жизни, ни о спасении от врагов, ни о том, о чем думает современный человек, давно привыкший видеть в боге субъект, готовый исполнять твои желания, простить и пожалеть в неудачах.

Древние же видели только свой труд, соединяя его с силой и масштабностью. «Дайте мне таблетку от жадности и побольше» в данной ситуации не работает. Дети, как и древние люди, видели в масштабности своих работ, в величине усилий и значимости результата выражение собственного «я», которое показывало их подлинное величие. Не величие богов, а их собственное, способное на монументальность и масштабность.

Вера в бессмертие и загробную жизнь родились совсем из других источников. Культ предков – вот то начало, которое дало человеку веру в вечную жизнь. Не желание возвеличить себя и показать богам, сколь велика их любовь и сила, а желание сохранить и не потерять.

Вера ведь это не только страх перед наказанием или поиски защиты. Вера – это еще и желание сохранить то, что важно тебе, что рождено привязанностью и любовью.

Раннее искусство это ведь не только магия удачи. Это еще и запечатленное бытие твоего собственного «я» и твоих близких.

Самый ранний, самый всеобъемлющий и свойственный всем народам мира без исключения культ– это культ предков.

Ведь и у детей явствует жажда сохранить то, что любишь.

Нет никаких богов, никакого первобытного страха, но есть твердое желание создать что-то огромное и великое, не считаясь с усилиями. Есть жажда сохранить в памяти и в жизни все то, что дорого и значимо.

Религии – явление вторичное. Они появляются там и тогда, где и когда человек начинает дифференцировать себя и своих ближних по их качествам, силе и значимости. Уважение к личности вождя требует соединить его с некими силами, которые обошли тебя самого. Ведь разве не странно, что недавно равные во всем люди, подчинявшиеся совету стариков и их знаниям, вдруг выделили кого-то как личность, связанную с иными силами, чем все остальные люди. Этот принцип нужно внушить, его нужно обосновать, потому что он не произрастает из обычной человеческой психики. Это элемент социального управления обществом. Но исходная точка, от которой началось восхождение на вершину социальной пирамиды единоличной власти вождя, а с ним и богов, ему помогающих, опять-таки находится в недрах психики самого человека как личности. Эта точка или особенность психики – невозможность в равной степени быть постоянным защитником и тружеником, то есть тем индивидом, о котором так пекутся нынешние строители нового общества.

Человечество родилось не только в труде и в паре с трудом, но и в коллективе и при помощи коллектива. Этот первобытный коллектив и позволил человеку стать личностью и понять свои внутренние рычаги эмоционального и чувственного движения.

Именно общество подтолкнуло человека к наделению смыслом своей трудовой деятельности. Именно в обществе родились религии, как необходимое объяснение разницы между человеком и природой, между одним человеком и другими, между жизнью и смертью.

Тот факт, что нынешние идеологи пытаются вылущить личность из общественных ячеек социального бытия, является не освобождением личности, а ее уничтожением.

Личность завоевывает признание и наделяет себя внутренним содержанием только в результате борьбы за свои взгляды и чувства, но при этом сохраняя приоритет общественного над личным.

Когда же личное возвышается над общественным, мы получаем личность, живущую и трудящуюся без всякого смысла. Она начинает вести себя равным образом с детьми десяти лет, когда важным становится только создание большой кучи из больших булыжников ценой напряжения физического и бессмысленности духовной.

Такой кучей в наше время для всего человечества стали деньги. Они создают иллюзию счастья, но никакого смысла и значимости в это счастье не вносят.

Сидят люди на берегу моря под солнцем и с напряжением всех сил и мыслей носят булыжники в огромную кучу из гальки, чтобы потом полюбоваться тем, как много денег лежит у тебя в банке и как много вилл, особняков, квартир и машин ты на них купил или можешь купить.

Вот и весь смысл человеческих усилий в наше время.

Море, воздух и солнце. Дети всех возрастов с удовольствием купаются, строят из песка замки, сидят в полосе прибоя.

Дети лет 8-10 –ти заняты большим и важным делом. Они носят большие галечные булыжники и сооружают из них башню. Булыжники иногда весом не в один кг, а больше. Но они упорно как муравьи тащат их из дальних участков пляжа и водружают все выше и выше на вершину своей пирамиды.

Спросите их, что они строят и зачем. Они не ответят. Труд и упорство для них важней цели. И глядя на детей, невольно спрашиваешь себя, а что и как двигает человеком. Ведь скажи этим детям на уроке, что они должны собрать большие булыжники во дворе, они подумают и откажутся: слишком тяжело. А оно и в самом деле тяжело. Но, тем не менее, сколько труда, напряжения сил и упорства проявляют они сейчас. Для них цель совсем не определена и даже непонятна. Но они хотят возвести эту пирамиду и они напрягают все свои силы. Они верят в то, что их усилия созидают нечто великое.

Разве не так люди из века в век сооружали вначале Стоунхедж, потом пирамиды, потом истуканов с острова Пасхи. Вытачивали в степях Причерноморья каменных баб и возводили огромные храмы богам и неведомым силам.

Рациональное зерно можно найти везде и всегда. Вера в силы неведомых богов, жажда защиты и милости, проводы в вечную жизнь и смирение перед необходимостью жертвовать. Жертвовать трудом, богатствами, пропитанием, детьми или знатными особами, рабами или пленными воинами.

Но как бы ни объясняли мы задним числом веру человека и жертвы, им приносимые богам, что-то неуловимое роднит детские усилия по возведению груды из больших булыжников и упорство взрослых людей в возведении таких же монументальных сооружений. В обоих случаях человеку важна не столько вера и видение цели, сколько осознание усилий своего труда и желание показать свою значимость именно через непосильные работы. Чем труднее, чем больше усилий и чем огромнее сооружение, тем выше удовлетворенность плодами своего труда. Через собственную грандиозность задачи человек удовлетворяет свою веру в сильного и значимого субъекта, природа ли это, магия, бог или он сам человек покажет время и социальное устройство общества.

Никакой рациональной веры у человека нет и быть не может, потому что он никогда не видит объект своей веры и даже не осознает, что бы он значил. Человек верит в самого себя и в то, что он способен на труд выше привычного и повседневного. А значит, таким же должен быть и объект, которому посвящен плод этого труда.

В данном случае человек не видит в своих богах и творениях рук своих ничего кроме увлечения монументализмом. Он не думает ни о загробной жизни, ни о спасении от врагов, ни о том, о чем думает современный человек, давно привыкший видеть в боге субъект, готовый исполнять твои желания, простить и пожалеть в неудачах.

Древние же видели только свой труд, соединяя его с силой и масштабностью. «Дайте мне таблетку от жадности и побольше» в данной ситуации не работает. Дети, как и древние люди, видели в масштабности своих работ, в величине усилий и значимости результата выражение собственного «я», которое показывало их подлинное величие. Не величие богов, а их собственное, способное на монументальность и масштабность.

Вера в бессмертие и загробную жизнь родились совсем из других источников. Культ предков – вот то начало, которое дало человеку веру в вечную жизнь. Не желание возвеличить себя и показать богам, сколь велика их любовь и сила, а желание сохранить и не потерять.

Вера ведь это не только страх перед наказанием или поиски защиты. Вера – это еще и желание сохранить то, что важно тебе, что рождено привязанностью и любовью.

Раннее искусство это ведь не только магия удачи. Это еще и запечатленное бытие твоего собственного «я» и твоих близких.

Самый ранний, самый всеобъемлющий и свойственный всем народам мира без исключения культ– это культ предков.

Ведь и у детей явствует жажда сохранить то, что любишь.

Нет никаких богов, никакого первобытного страха, но есть твердое желание создать что-то огромное и великое, не считаясь с усилиями. Есть жажда сохранить в памяти и в жизни все то, что дорого и значимо.

Религии – явление вторичное. Они появляются там и тогда, где и когда человек начинает дифференцировать себя и своих ближних по их качествам, силе и значимости. Уважение к личности вождя требует соединить его с некими силами, которые обошли тебя самого. Ведь разве не странно, что недавно равные во всем люди, подчинявшиеся совету стариков и их знаниям, вдруг выделили кого-то как личность, связанную с иными силами, чем все остальные люди. Этот принцип нужно внушить, его нужно обосновать, потому что он не произрастает из обычной человеческой психики. Это элемент социального управления обществом. Но исходная точка, от которой началось восхождение на вершину социальной пирамиды единоличной власти вождя, а с ним и богов, ему помогающих, опять-таки находится в недрах психики самого человека как личности. Эта точка или особенность психики – невозможность в равной степени быть постоянным защитником и тружеником, то есть тем индивидом, о котором так пекутся нынешние строители нового общества.

Человечество родилось не только в труде и в паре с трудом, но и в коллективе и при помощи коллектива. Этот первобытный коллектив и позволил человеку стать личностью и понять свои внутренние рычаги эмоционального и чувственного движения.

Именно общество подтолкнуло человека к наделению смыслом своей трудовой деятельности. Именно в обществе родились религии, как необходимое объяснение разницы между человеком и природой, между одним человеком и другими, между жизнью и смертью.

Тот факт, что нынешние идеологи пытаются вылущить личность из общественных ячеек социального бытия, является не освобождением личности, а ее уничтожением.

Личность завоевывает признание и наделяет себя внутренним содержанием только в результате борьбы за свои взгляды и чувства, но при этом сохраняя приоритет общественного над личным.

Когда же личное возвышается над общественным, мы получаем личность, живущую и трудящуюся без всякого смысла. Она начинает вести себя равным образом с детьми десяти лет, когда важным становится только создание большой кучи из больших булыжников ценой напряжения физического и бессмысленности духовной.

Такой кучей в наше время для всего человечества стали деньги. Они создают иллюзию счастья, но никакого смысла и значимости в это счастье не вносят.

Сидят люди на берегу моря под солнцем и с напряжением всех сил и мыслей носят булыжники в огромную кучу из гальки, чтобы потом полюбоваться тем, как много денег лежит у тебя в банке и как много вилл, особняков, квартир и машин ты на них купил или можешь купить.

Вот и весь смысл человеческих усилий в наше время.

Море, воздух и солнце. Дети всех возрастов с удовольствием купаются, строят из песка замки, сидят в полосе прибоя.

Дети лет 8-10 –ти заняты большим и важным делом. Они носят большие галечные булыжники и сооружают из них башню. Булыжники иногда весом не в один кг, а больше. Но они упорно как муравьи тащат их из дальних участков пляжа и водружают все выше и выше на вершину своей пирамиды.

Спросите их, что они строят и зачем. Они не ответят. Труд и упорство для них важней цели. И глядя на детей, невольно спрашиваешь себя, а что и как двигает человеком. Ведь скажи этим детям на уроке, что они должны собрать большие булыжники во дворе, они подумают и откажутся: слишком тяжело. А оно и в самом деле тяжело. Но, тем не менее, сколько труда, напряжения сил и упорства проявляют они сейчас. Для них цель совсем не определена и даже непонятна. Но они хотят возвести эту пирамиду и они напрягают все свои силы. Они верят в то, что их усилия созидают нечто великое.

Разве не так люди из века в век сооружали вначале Стоунхедж, потом пирамиды, потом истуканов с острова Пасхи. Вытачивали в степях Причерноморья каменных баб и возводили огромные храмы богам и неведомым силам.

Рациональное зерно можно найти везде и всегда. Вера в силы неведомых богов, жажда защиты и милости, проводы в вечную жизнь и смирение перед необходимостью жертвовать. Жертвовать трудом, богатствами, пропитанием, детьми или знатными особами, рабами или пленными воинами.

Но как бы ни объясняли мы задним числом веру человека и жертвы, им приносимые богам, что-то неуловимое роднит детские усилия по возведению груды из больших булыжников и упорство взрослых людей в возведении таких же монументальных сооружений. В обоих случаях человеку важна не столько вера и видение цели, сколько осознание усилий своего труда и желание показать свою значимость именно через непосильные работы. Чем труднее, чем больше усилий и чем огромнее сооружение, тем выше удовлетворенность плодами своего труда. Через собственную грандиозность задачи человек удовлетворяет свою веру в сильного и значимого субъекта, природа ли это, магия, бог или он сам человек покажет время и социальное устройство общества.

Никакой рациональной веры у человека нет и быть не может, потому что он никогда не видит объект своей веры и даже не осознает, что бы он значил. Человек верит в самого себя и в то, что он способен на труд выше привычного и повседневного. А значит, таким же должен быть и объект, которому посвящен плод этого труда.

В данном случае человек не видит в своих богах и творениях рук своих ничего кроме увлечения монументализмом. Он не думает ни о загробной жизни, ни о спасении от врагов, ни о том, о чем думает современный человек, давно привыкший видеть в боге субъект, готовый исполнять твои желания, простить и пожалеть в неудачах.

Древние же видели только свой труд, соединяя его с силой и масштабностью. «Дайте мне таблетку от жадности и побольше» в данной ситуации не работает. Дети, как и древние люди, видели в масштабности своих работ, в величине усилий и значимости результата выражение собственного «я», которое показывало их подлинное величие. Не величие богов, а их собственное, способное на монументальность и масштабность.

Вера в бессмертие и загробную жизнь родились совсем из других источников. Культ предков – вот то начало, которое дало человеку веру в вечную жизнь. Не желание возвеличить себя и показать богам, сколь велика их любовь и сила, а желание сохранить и не потерять.

Вера ведь это не только страх перед наказанием или поиски защиты. Вера – это еще и желание сохранить то, что важно тебе, что рождено привязанностью и любовью.

Раннее искусство это ведь не только магия удачи. Это еще и запечатленное бытие твоего собственного «я» и твоих близких.

Самый ранний, самый всеобъемлющий и свойственный всем народам мира без исключения культ– это культ предков.

Ведь и у детей явствует жажда сохранить то, что любишь.

Нет никаких богов, никакого первобытного страха, но есть твердое желание создать что-то огромное и великое, не считаясь с усилиями. Есть жажда сохранить в памяти и в жизни все то, что дорого и значимо.

Религии – явление вторичное. Они появляются там и тогда, где и когда человек начинает дифференцировать себя и своих ближних по их качествам, силе и значимости. Уважение к личности вождя требует соединить его с некими силами, которые обошли тебя самого. Ведь разве не странно, что недавно равные во всем люди, подчинявшиеся совету стариков и их знаниям, вдруг выделили кого-то как личность, связанную с иными силами, чем все остальные люди. Этот принцип нужно внушить, его нужно обосновать, потому что он не произрастает из обычной человеческой психики. Это элемент социального управления обществом. Но исходная точка, от которой началось восхождение на вершину социальной пирамиды единоличной власти вождя, а с ним и богов, ему помогающих, опять-таки находится в недрах психики самого человека как личности. Эта точка или особенность психики – невозможность в равной степени быть постоянным защитником и тружеником, то есть тем индивидом, о котором так пекутся нынешние строители нового общества.

Человечество родилось не только в труде и в паре с трудом, но и в коллективе и при помощи коллектива. Этот первобытный коллектив и позволил человеку стать личностью и понять свои внутренние рычаги эмоционального и чувственного движения.

Именно общество подтолкнуло человека к наделению смыслом своей трудовой деятельности. Именно в обществе родились религии, как необходимое объяснение разницы между человеком и природой, между одним человеком и другими, между жизнью и смертью.

Тот факт, что нынешние идеологи пытаются вылущить личность из общественных ячеек социального бытия, является не освобождением личности, а ее уничтожением.

Личность завоевывает признание и наделяет себя внутренним содержанием только в результате борьбы за свои взгляды и чувства, но при этом сохраняя приоритет общественного над личным.

Когда же личное возвышается над общественным, мы получаем личность, живущую и трудящуюся без всякого смысла. Она начинает вести себя равным образом с детьми десяти лет, когда важным становится только создание большой кучи из больших булыжников ценой напряжения физического и бессмысленности духовной.

Такой кучей в наше время для всего человечества стали деньги. Они создают иллюзию счастья, но никакого смысла и значимости в это счастье не вносят.

Сидят люди на берегу моря жизни под солнцем страстей и с напряжением всех сил и мыслей носят булыжники в огромную кучу из гальки, чтобы потом полюбоваться тем, как много денег лежит у тебя в банке и как много вилл, особняков, квартир и машин ты на них купил или можешь купить.

Вот и весь смысл человеческих усилий в наше время. Монументализм реальный, долженствующий прославлять величие человеческого духа, перерос в монументализм умозрительной цифры денежного знака. Достойная мена.