Постсоветские христиане или religiosa mania
Последнее время стали удивлять часто появляющиеся в воспоминаниях бывших советских артистов, журналистов и прочих публичных личностей странные рассказы о лишениях, гонениях или недооценённых талантах этих самых личностей. Даже знакомые иногда грешат такими моментами.
«Я жила в интернате. И мы всегда были голодные. Мальчишки ночью шли на кухню, брали хлеб и ели с горчицей.
Мама приезжала и брала меня с моими подружками-москвичками, но очень бедными и всегда голодными, в кафе возле Главпочтампта.» А были это 70-е годы, когда в Москве без ущерба для кошео\лька студента можно было зайти в кафе, выпить кофе и съесть бутерброд с дорогим сервелатом. Можно было зайти в пельменную или пирожковую, что впрочем моя знакомая и делала, даже меня приглашала и при этом систематически голодала.
Во всех воспоминаниях- голод и бедность. Даже в шутку пришлось сказать: 33 год, наверное. А было это на самом деле в Москве, в интернате ЦМШ, и родители этой девочки были гораздо состоятельней моих.
Слушаешь, и думаешь: это точно, в разных государствах мы жили. Одна вспоминает только негатив, а другая и при усиленной работе памяти о негативах не помнит, как не помнили о них ее бабушка и мать, хоть и вспоминали многое. А вот той подруге даже свекровь рассказывала только о голоде, о нищете и смертях.
Так бывшие советские режиссеры, актеры или писатели после перестройки внезапно сделались очернителями своего же успеха в советский период. Для них успех остался, но затаенное недовольство собой вылилось в стремление осудить, обвинить, всех, кто способствовал этому успеху, чтобы доказать, что не система и не эти люди помогли им стать известными.
Социальная среда – это одно, а то, что каждый человек берет из нее для себя и есть та особенность оценок, когда кажется, что мы жили в разных государствах и при разных правителях.
Есть люди, которые живут желанием с помощью своего труда и таланта оставить свой след в обществе и принести ему и людям пользу. Они любят свое занятие бескорыстно, а награда за их труд принимается как неотъемлемая часть жизни. Они живут плодом своих стремлений и не задумываются о наградах. Они видят жизнь, и они просто живут, стараясь сохранить то, что им дорого.
И есть люди, имевшие и талант, и возможности, и способности, но пользующиеся ими не для отдачи, а для получения славы, достатка, незаурядности. В момент испытаний или социальных изменений в обществе часть из откровенных карьеристов очень умело подстраивается к новой власти, очень умело отрекается от своих прежних взглядов, принимая новые с активностью и страстью, достойной удивления.
Но очень большая масса тех, кто был у подножия славы в далекие времена, и не имея возможности в новых условиях занять такое же место, иногда из-за возраста, иногда из-за конкуренции, впадают не только в жажду очернить ушедшее государство или систему, но как-то странно начинают очернять все свое прошлое, свое личное, состоящее из их интимных воспоминаний. Это так грубо и так самоуничижительное, что возникает вопрос: неужели человеку нечего вспомнить, кроме негатива? Неужели он был таким несчастным, и как в таком случае он в те времена получил известность и признание таланта?
Это настолько странно и непонятно, что невольно ищешь ответ в расчете. Но расчета нет. Просто жажда очернить прошлое ради того, чтобы все прониклись к нему сочувствием и состраданием.
Сергей Юрский И Александр Мень
Очень давно Юрский познакомился с Менем, и о Христе узнал, и верой заинтересовался. А вот крестился в самую перестройку. Отчего это вера пришла в момент экономического кризиса и развала страны?
С Менем он познакомился в 1968 году, в 1968 году выступал в Праге, а задним числом вдруг вспомнил:
«Моя судьба сломалась 21 августа 1968 года. Тогда я был в Праге, в которую вошли советские танки. Причем я приезжал в Чехословакию в начале 68-го и наблюдал расцвет — интеллектуальный, духовный, художественный. Я ходил на спектакли и репетиции к Отомару Крейче, смотрел кинофильмы и поражался всеобщему подъему. Спустя шесть месяцев я вновь приехал в Прагу, и это был другой город… Случившиеся перемены означали для меня полный слом веры в справедливость…
В соответствии со временем я промолчал — не сподличал, не могу себя упрекнуть, — но просто спрятался от тех же газет.
И, почему политика родной страны априори должна быть негативной и подлой, а реформы Дубчека, чешского Ельцина — безупречными и честными?
Оказывается причина в том, что Юрский был глубоким человеком и тянулся к глубоким людям – к Симону Маркишу, Сергею Аверинцеву, Александру Солженицыну, Иосифу Бродскому и другим.
Он говорил о вере смиренно, свидетельствует священник их братства Кочеткова. Видимо, поэтому крестился только в 1993 году, после расстрела Белого Дома.
Когда европейские актеры уходят в монастыри или становятся завзятыми христианами, это не удивляет. У них и в самом деле духовный кризис от пустоты капиталистического мира. Но вот свою страну они не критикуют и не унижают. Причины видят в себе.
А у нас все иначе.
«Не любила и не люблю кино. Наверное, и оно было послано мне для смирения. Лишь «Визит дамы» Михаила Козакова готова принять. Собственные актерские удачи связываю только с театром», —говорит Екатерина Васильеева, ныне монахиня
А что так? Снова виновата страна, толкнувшая ее на пьяный секс и аборты, будто нигде в мире такого не бывало? Только в СССР?
Идите в какой угодно монастырь, замаливайте все грехи своей молодости, никто вас не осудит. Но почему при этом все свои ошибки перекладывать на страну, которая дала вам возможность реализовать ваш талант, была вам благодарна за умение приносить радость людям, но вы в своей гордыне, жаждавшие исключительности и лавров гения, не смогли удержаться на уровне чести и совести.
Вот и оказывается, что это та самая подсознательная гордыня, о которой в христианстве говорится как о самом первоначальном грехе. Гордыня есть грех грехов. Но именно религия создает этот грех.
Даже не сребролюбие, даже не зависть, стяжательство, убийство или прелюбодеяние. Для таких людей самым дорогим становится негатив, пессимизм и жажда сочувствия. Откуда это? Почему так круто вмешана черная краска в собственные воспоминания, в которых обычно люди хотят видеть счастье, свет и радость. Это странная христианская добродетель: через унижение своего прошлого заставить других удивиться их смирению и пожалеть.
Неужели так плохо было учиться в Москве, в консерватории, играть на сцене? Плохо, потому что москвичи презирали общежитских, потому что всегда хотелось есть, потому чего -то не было, не было, не было.
Неужели артистка вспоминает, что попробовала колбасу в 17 лет, а не о своих преподавателях, о занятиях, о встречах с интересными людьми? Почему вспоминается «бедненькое» платье, а не радость и беззаботность молодости, не первые восторги юной любви и открытия собственных способностей?
Сейчас такие люди чаще всего встречаются в церкви. И как ни странно, именно они больше всего говорят о молитве, о Евангельских истинах, о смирении и покаянии. Пессимизм, поселившийся в их душах, потребность жаловаться и искать сочувствия делает их воспоминания цепью бесконечных мрачных моментов. И именно то, что они любители правильной христианской жизни и прежде всего смирения, невольно начинаешь понимать и причину того, что для многих постсоветских людей воспоминания окрасились в негатив.
В наше время о смысле гордыни, о ее не явной, но страшной сущности мы забыли. Нам бы прислушиваться к прошлому и сопоставлять. Ведь были еще в недавнем прошлом подобные прецеденты, когда великий писатель отвергал все им написанное, и даже самую сущность своего таланта и превращался в ничтожество, рабски преданное внушенной ему идее мастеров манипуляции.
Смирение, проповедуемое вами, во-первых, не ново, а во-вторых, отзывается, с одной стороны, страшною гордостью, а с другой — самым позорным унижением своего человеческого достоинства. Мысль сделаться каким-то абстрактным совершенством, стать выше всех смирением, может быть плодом или гордости или слабоумия и в обоих случаях ведет неизбежно к лицемерию, ханжеству, китаизму. И при этом в вашей книге вы позволили себе цинически-грязно выражаться не только о других (это было бы только невежливо!), но и о самом себе — это уже гадко; потому что, если человек, бьющий своего ближнего по щекам, возбуждает негодование, то человек, бьющий сам себя, возбуждает презрение. Нет, вы только омрачены, а не просветлены; вы не поняли ни духа, ни формы христианства нашего времени. Не истиной христианского учения, а болезненною боязнию смерти, норта. и ада веет от вашей книги! И что за язык, что за фразы? — "Дрянь и тряпка стал теперь всяк человек", — неужели вы думаете, что сказать всяк вместо всякий — значит выражаться библейски? Какая это великая истина, что, когда человек весь отдается лжи, его оставляет ум и талант. Не будь на вашей книге выставлено вашего имени, кто бы подумал, что эта надутая и неопрятная шумиха слов и фраз — произведение автора "Ревизора" и "Мертвых душ".
Это знаменитое письмо В.Белинского Н. Гоголю в ответ на его «Выбранные места из переписки с друзьями».
И ведь как прав оказался Белинский, как здраво и честно определил причину резкой перемены внутреннего состояния человека, решившего отречься от своего прошлого и увидевшего в нем сплошной негатив. Ложная идея, внушенная человеку, ищущему правды, привела его к такому финалу. Какая это великая истина, что, когда человек весь отдается лжи, его оставляет ум и талант.
Очень многие из бывших советских актеров, художников, обычных рядовых интеллигентов из атеистов или агностиков резко меняют взгляды и становятся очень верующими православными. И конечно, ждать от них творческих успехов, умения просветлять человека словом и поступком ждать не приходится.
Конечно, далеко не в каждом случае нынешние антисоветчики, будучи обласканными советской властью и имевшие от нее максимум почестей и признания, попадают в ситуацию Гоголя. Чаще всего в них говорит элементарный циничный расчет. Но вот слова Белинского о потери такими лжецами таланта и ума, сбываются неукоснительно.
С нашей интеллигенцией произошла подобная метаморфоза, потому что она никогда не была отдельным сословием, но очень хотела им быть.
Неизжитое чувство превосходства людей образованных и что-то имеющих особенно сильно влекло к исключительности именно советских людей, формирующих интеллигенцию не силой таланта, а именно своим образованием и открытостью общества для оценки людей образованных как нужных и необходимых стране.
Если человеку с детства внушают мысли о своей исключительности, если эти идеи подкрепляют еще и сравнением себя и своих знакомых из узкого круга с простыми обывателями, то у человека укрепляется сознание того, что ему положено и больше внимания, и больше заслуг. Он одержим обидой, живущей подспудно в сознании, что его недооценили, недодали, не выделили из общей массы как-то резко и высоко.
И это мелочное недовольство перерастало в вечный пессимизм, столь отчетливо очертивший все воспоминания детства и юности этих людей. Смирение заключено в демонстрации своего детства и юности в СССР как негатива , через унижение своего прошлого и есть то, что привело их к искажению правды и искренности.
Пример Екатерина Васильева. У нее даже сын стал священником
Актеры советского кино, посвятившие себя служению Богу. Екатерина Градова, Любовь Стриженова, Валерий Рыжаков, Леонид Каюров, Александр и Елена Михайловы, Ольга Гобзева, Владимир Заманский, Наталья Климова, Елена Денисова: 1) Стриженова Любовь Васильевна ( в девичестве Лифенцова) родилась 6 августа 1940 года в Москве.
И конечно, все прошлое для них – негатив. Под маской смирения и покаяния – лицемерие, ханжество и гордыня. За них за всех высказался Сергей Юрский, который так впечатляюще играл в пьесе Исидора Штока «Божественная комедия:
Страна, которая называлась Советский Союз, была страной атеистической. Я родился и вырос в этой стране. Веру в Бога нельзя запретить, но разрушить Храмы, убить, или разогнать священнослужителей, наказать тех, кто проявляет откровенно, или скрытно свою церковность, можно.
Не только, вернее, не столько идеология делает многих лжецами, а амбиции и гордыня, воспитанная в них, пытаются оправдать себя, отрицая собственную жизнь как позитив и исполнение своих целей.
Иногда их внезапное православие оправдывают тем, что новая Россия их выбросила из привычной жизни, лишила целей и привычного труда. А играть в бездарных сериалах не хватает совести. И чтобы не спиться или не впасть в депрессию, они повернулись к Богу.
Может быть, но уж очень часто приходилось видеть таких людей. В них именно гоголевский синдром и никакой искренней веры. Гордыня, ханжество, лицемерие, новое страстное увлечение, как то, которое в молодости привело их в театр или кино. Быть верующим не равно отречению от самих себя и своего прошлого, христианство – это не только служение Богу, но еще и служение людям, а не отстранение от них.
Нет, не все в этом мире связано с СССР и его системой. Очень и очень многое есть сам человек, поддающийся внушению и проповеди покаяния, потому что всегда хотел и продолжает хотеть быть выше других, быть значимее и быть исключением из общей массы.
На этом стремлении построены все секты и религиозные общины в том числе. Разве не секта – монастыри? Разве не внушением заняты проповедники смирения и покаяния? Страшно не это, страшно то, что под впечатлением этих проповедей очерняется все то, что было в жизни страны и народа, ищутся доказательства своей правоты в негативе, переходящем в предвзятость. Это не вера в Бога и не христианство. Люди прикрываются святостью веры, чтобы иметь возможность не думать о ближних, не вмешиваться в борьбу за правду и красоту, а только лгать и отрекаться от своей же жизни.
В конце концов такой подход к жизни делает из человека именно тот тип людей, которых обличил Белинский: если тебе много дано, то ты должен делиться своим даром с другими.
Когда европейцем, особенно католиком, овладевает религиозный дух, он делается обличителем неправой власти, подобно еврейским пророкам, обличавшим беззакония сильных земли. У нас же наоборот: постигает человека (даже порядочного) болезнь, известная у врачей-психиатров под именем religiosa mania, он тотчас же земному богу подкурит более, нежели небесному, да еще так хватит через край, что тот и хотел бы его наградить за рабское усердие, да видит, что этим скомпрометировал бы себя в глазах общества... Бестия наш брат, русский человек!..