Кактус, счасливый и беззаботный.

Давно мыслилось и было понятно, но не оформлялось в четко осознанный факт: людей отучают сострадать и переживать. Особенно детей и подростков.

Бесчувствие и есть бездуховность, потому что чувства и эмоции нам даны для того, чтобы видеть мир и своих соплеменников, сострадать им и стремиться помочь.

Но такое состояние духа очень беспокойно. Оно чревато недовольством, социальной и классовой борьбой. Гораздо спокойней жить среди кактусов в горшках. Сидят себе всем довольные, спокойные и покладистые. Хотя…

Пользователи Сети назвали самые «убийственные» для психики детские песни

Одной из самых вгоняющих в тоску композиций признали заглавный трек из мультфильма «Мама для мамонтенка»

Пользователи социальных сетей рассказали о самых травмирующих российских детских песнях и мультфильмах. Самые популярные варианты привела Lenta.ru во вторник, 4 февраля.

Обсуждение угнетающих психику композиций началось с «Песенки мамонтенка» из советского мультфильма «Мама для мамонтенка». Текст этой песни представляется настолько трогательным и удручающим, что заставляет бесконтрольно рыдать, причем как ребенка, так и взрослого.

В перечень пробивающих на слезу композиций для детей также вошли: «Лошади в океане», «У пони длинная челка...» из мультфильма «Пони бегает по кругу», «Прекрасное далеко», песни из «Голубого щенка» и «Стойкого оловянного солдатика».

Самыми «убийственными» для детской психики мультфильмами, по мнению пользователей, оказались «Варежка» и «Пингвины».

Но ведь без страдания человек не может прожить даже несколько лет. Самый действенный катализатор страдания – это смерть. 

Можно не сожалеть о смерти стариков или животных. Можно приучить себя не переживать за родных. Но уж приучить себя к бессмертию, даже через религию, могут только те, кто атрофировал свои чувства.

Я помню как в детстве мы плакали над погибшими котятами или птичками, как страдали, читая рассказы Сетона –Томпсона о животных или Ольги Перовской «Ребятам о зверятах».

Мы переживали за всех, кто нуждался в помощи или сочувствии, будь то заболевшая мама или одноклассник. Мы плакали над сказками, будь то Андерсен «Девочка со спичками», О. Уайльд «Счастливый принц» или Мало «Без семьи».

Но мы были сильными там, где это касалось нас самих. Мы не плакали, когда разбивали коленки, когда падали с велосипеда или с ледяной горки.

Может быть, мы и не понимали что такое смерть до конца, но мы понимали, что такое потеря и что такое радость жизни.

Знание смерти рождало в нас не страх перед ней, а желание уберечь тех, кто рядом, кто твой близкий и кто слабее тебя от этого страха. 

О важности сострадания и сопереживания понимали еще древние. Поэтому прежде чем говорить о детях, поговорим вообще о сопереживании и слезах.

По учению Аристотеля, трагедия «при помощи сострадания и страха производит катарсис подобных (то есть сострадания, страха и родственных им) аффектов» («Поэтика», VI).

Трагедия, возбуждая в зрителе сострадание и страх, производит разряжение этих аффектов, направляя их при этом по безвредному руслу эстетической эмоции, и создает чувство облегчения, подобно тому как в греческом религиозном врачевании энтузиастичкские (кликушеские) состояния излечивались посредством исполнения перед больными энтузиастических мелодий, которые вызывали повышение аффекта и последующий катарсис в его области.

Преподобный Макарий Египетский: «Христиане имеют у себя утешение Духа, слезы, плач и воздыхание, и самые слезы составляют для них наслаждение...Слеза, проливаемая действительно от великой скорби и сердечной тесноты, при ведении истины и с разжжением внутренности есть пища души.»

При этом сострадание, страх и переживания орошённые слезами представляются во всех учениях и как полезное медицинское средство по очищению организма от негативного застоя, так и в духовном смысле, как не только очищение души, но и как ее о размягчение, ослабление ненависти и озлобления.

Отсюда выходит еще одна полезная функция слез — они сближают. Когда человек плачет, его уже сложно воспринимать как врага (а в тяжелых конфликтах мы, к сожалению, склонны сильно злиться даже на близких людей), вы вспоминаете, что он много для вас значит. Согласно статье, опубликованной в Oxford University Press, обычно люди реагируют на чужие слезы не враждебно, а с сопереживанием и желанием помочь.

Святой Василий Великий, обращаясь к одному скорбящему отцу, сказал ему, что боль делает человека настолько чутким, что он становится подобен глазу, не переносящему и малейшей пылинки. 

Душевная боль не только пробуждает нас самих, но и рождает любовь в тех людях, которые нас окружают. Они стараются поставить себя на наше место. Чувствуя себя защищёнными, они пытаются разделить с нами наши чувства, не столь приятные для них. И им это удаётся. Боль порождает терпение и одновременно с этим — исполненную любви связь с нашими ближними. В нашем сердце произрастает сострадание к другим людям. В этом и кроется ответ. Так в наше сердце приходит утешение. Его сладость и мир ощущаются больше, чем тяжесть пережитой боли.

Но это говорили христиане. Для них страдание всегда возводилось в культ и признавалось высшим состоянием человека. Мученики, без всяких заслуг со стороны их действий кроме мученичества за веру, присоединялись к лику святых.

Вернемся к детям. Родители во всех странах в последнее время всеми силами пытаются избавить ребенка от стресса, как они считают, а избавляют его от слез сострадания и сопереживания, от катарсиса по очищению души.

Но ребенок познает мир вне усилий взрослых. Они могут его только запутать и своими заботами лишить того, чего он подспудно ищет.

Истеричность, аффектация и ажитация нынешних детей под именем гиперактивность вместе с упрямством  и неуемными желаниями являются поиском выхода своим эмоциям. 

Сколько раз приходилось наблюдать, как ребенок вынуждает взрослого на насилие,  словесное, эмоциональное или физическое , даже вопреки запретам психологов. В результате чего  все заканчивается рыданиями, слезами, истериками, а потом внезапным покоем. Взрослые не понимают. Мы все ему разрешаем. В чем же дело? Ребенок будто намерено провоцирует ссору или скандал, вынуждает его наказать или отшлепать.

А ведь так оно и есть. Ребенок ищет эмоционального всплеска, ищет слез и страдания, чтобы потом успокоиться и ощутить радость жизни.

А родители, да и взрослые в своем тупом чадолюбии не видят этого. И теперь даже отшлепать не позволяют друг другу своих детей. И уж тем более не дают ему плакать над книгами или фильмами.

Нам и нашим детям навязывают безэмоциональное растительное существование. Нам декларируют : самое важное – это забота о себе.

В интернете тысячи постов на одну тему: «Как полюбить себя?», «Как научиться заботиться о себе?».

Забота о себе – это стиль жизни. Это постоянное обхождение с собой заботливо.

Остановка внутренней критики. Это работа с отношением к себе. Она начинается с работы со своими мыслями: важно научиться замечать  осуждающие, обесценивающие, останавливающие, заставляющие и пугающие себя мысли и заменять их на те, которые вы бы хотели слышать от любящего, уважающего вас и верящего в вас друга.

И так далее, по нарастающей.

Люди уклоняются от эмоций, они не слушают классику, не смотрят тяжелые фильмы, не читают сложных книг. 

Любовь к себе – это новое направление в воспитании детей, как и новые поиски счастья для взрослых. Даже термин есть «хюгге».  Хюгге – это умение рассмотреть счастье в мелочах, радовать каждому моменту, получать удовольствие от самых простых вещей.

Это ощущение счастья, когда утром кто-то приготовил завтрак, на столе стоит чашка ароматного кофе, на улице светит солнышко, а в окне автомобиля мелькают облака. 

Но это далеко не новые откровения. Каждый ребенок, каждое живое существо ощущает радость жизни в определенные моменты. Котик нежится на солнце, птички купаются в весенних лужах, ребенок пробуждается в ожидании  радости нового дня. 

У Рея Брэдбери в романе «Вино из одуванчиков» мальчик Дуглас одним летним утром внезапно ощутил, что такое жизнь и пришел в восторг от полноты этого чувства.

Но без предшествующих слез и сострадания невозможно узнать и радость жизни.

В последнее время  идеология убеждают   всех в том, что в жизни есть только радость и удовольствия, что стало  целью психологов от власти.

Удовольствия ставятся до такой степени на первое место, что даже в рекламах пишут: разбудите в себе зверя в охоте за удовольствиями.

Так и с детьми. Меньше стрессов, меньше переживаний, а значит меньше мыслей и эмоций. 

Учителя меняются каждый год обязательно, состав класса тоже. Братья, сёстры не могут быть в одном классе, даже если двойняшки. Всё для того. чтобы дети учились адаптироваться в коллективе, сходиться с новыми людьми. А так же (как мне учительница объясняла), чтобы избежать психологических проблем. К примеру, ребёнок не влился в коллектив, не очень с ним детки общаются, так вот в следующем году будет новый класс и у него есть шанс проявить себя, найти друзей.

Среди воспитателей и аниматоров обязательно один специалист по трудным деткам. Тут ДЦП, синдром Дауна и ещё похожие болезни - не приговор. Деток таких стараются по максимуму приспособить к нормальной школьной жизни. Они учатся среди обычных деток. (Это выдержки из одного восторженного поста о европейской школе. Швеция)

Разве поймут такие дети наш «Цветик-семицветик»? Они привыкли к инвалиду. Значит, так тому и быть. Он как все, хотя он совершенно не как все. Но в этом случае придется проявлять заботу и сострадать. А это плохо. Не нужно ему помогать, он как все, он может сам, жалость и сострадание портят.

Нового вида любящий себя кактус. И уж ни в коем случае плачущий, а только улыбающийся.

Но миром правит диалектика. И раз есть радость,  то  должно быть и страдание. Если есть улыбки, то должны быть и слезы, слезы сострадания и слезы радости. И если этого единства нет, то человек никогда не будет гармоничен и никогда не обретет подлинного счастья. А боль и страдания будут для него непереносимым стрессом и отчаянием, доводящим до самоубийства.

К сожалению, слезы в наше время не в почете. Какой там катарсис. Скейт, полет на веревке в пропасть, американские горки, вот новый вид катарсиса. И не стоит удивляться родителям, что существуют группы смерти и что самоубийство стало теперь кайфом. 

Надо беречь детскую психику. Никаких  сложных мультиков, таких, как «Варежка» или «Пингвины» , никаких «Прекрасное далеко» или «Мама для мамонтенка».

Поем только активное, позитивное, радостное  :

« Звук поставим на всю и соседи не спят

Кто под нами внизу, вы простите меня

Это юность моя, это юность моя»

А можно  еще  и так, свободолюбиво, но тоже в ритме радости:

Может я ку-ку, в Мерседесике без крыши

Еду к мужику, а вас чё, это колышет?

Еду и рулю, в Питере температура

Близится к нулю, но я протестная натура...

Вот это катарсис, это хюгге.  Это  удовольствия, это свобода,  это забота о себе. А вы Аристотель.

А если к вам в голову забредут унылые мысли, то гоните их прочь и повторяйте: мы самые счастливые люди, мы все живем в самой лучшей стране,  и наши дети не приходят в слезах от того, что в школе их обозвали нищебродами, что одноклассники столкнули их с качелей, а другие засняли ролик с их избиением ради лайков в соцсетях. Мы рады, что они будут менеджерами в магазинах, водителями или охранниками,  у нас все работы хороши, главное — это быть счастливым и довольным своей жизнью.

А то неровен час, научаться сострадать и сопереживать и начнут выходить на митинги, крушить памятники эксплуататорам и пугать добропорядочных буржуа осознанными протестами.