Любовь народная

Плохо наша интеллигенция знает народ, хоть и считает себя душой и разумом его.  К примеру Н.С. Михалков считает, что  церкви. И приходят к выводу, что русская православная церковь теряет авторитет в русском обществе, потому что церковь стала меньше уделять времени вопросам духовным, и в большей мере превратилась в некое подобие государственного министерства.  

Церковь должна активнее влиять на общественную жизнь, интересоваться вопросами духовными, а не становиться какой-то бюрократической структурой, которая максимально оторвана от простого населения,

Плохо наша интеллигенция знает народ, хоть и считает себя властительницей его дум.

Но это не церковь оторвалась от простого народа, а народ от церкви и отнюдь не по причине ее минимтермкого имиджа и удаления от забот о духовном просвещении этого самого народа.

 Наша национальная черта заключается в том, что народ испокон веков сочувствует и любит гонимых и убогих.

Вот пока церковь у нас официально была отделена от государства, а потом вдруг после перестройке из-за границы пошли потоком обвинения СССР в гонениях этой самой церкви, обличения в том, что свобода совести и отделение церкви от государства, провозглашенными Советской властью,  были ужасным нарушением прав личности, притеснениями и вообще, насильственным атеизмом, ее тайнго любили даже интеллигенты, профессора и комсомольцы.

 А народ только  подозревал, что есть такая вещь как церковь, и что раз ее от народа прячут и не учат Закону Божьему, значит там-то и находится истина. И, конечно, сразу после торжественного юбилея Крещения Руси толпами хлынул в эту самую церковь, особенно после уверений оппозиционной перестроечной интеллигенции, что любая дорога ведет к храму.

Изменилась ли в чем-то эта самая духовная структура, именуемая православной церковью? 

Ничуть. Только чаще стала появляться в новостях, только активнее вошла в школы и университеты, только больше икон расставила в кабинетах чиновников. Но ни учение ее, ни службы, ни каноны, ни запреты с постами и таинствами остались теми же самыми, что и в дореволюционное время, что и в советское, что и после перестройки.

Даже штатные попы не стали жить богаче, а лишь откровенней стали пользоваться тем достатком, который имели еще в СССР, когда вроде бы как бы  были гонимы. Но им и тогда, и сейчас никто не запрещал строить свои дома, покупать машины и ездить отдыхать на курорты.

 Разница только в том, что их достаток лишь изредка проскальзывал в печати, когда власти хотели произвести определенные перемещения. Но и в этом случае народ верил не статьям и фотографиям, а гонимым попам, которых третирует власть. И нищий прихожанин отдавл последнюю копейку бедным притесняемым попам.

И вдруг к удивлению всей православной паствы и людей сугубо светских батюшки в новое время перестали скромничать и выглядеть как рядовой советский гражданин когда-то. Более того, их рясы замелькали на всех телеканалах, они объявились на всех заседаниях властей и в Кремлевском дворце на награждениях, а чиновники стали стоять со свечками в храмах и вешать портрет патриарха рядом с портретом Путина.

Некоторые наивные люди, главным образом нувориши и около церковная интеллигенция  любят обвинять свой народ в зависти и в непатриотизме, особенно по отношению к властям.

Увидели чужое богатство и негодуют. Значит завидуют. Так и попы нынешние,  расценивают критику в свой адрес как зависть.

Увидели каких-то представителей церкви  в министерских  кабинетах – тут же обвинили в бюрократизации. Увидели попа на автомобиле и заговорили о роскоши — значит завидуют.

Не правы и те, и другие. Не завистливый и не жадный наш народ.  Он – недоверчивый.  И не власть он не любит, а ее отношение к себе самому.

Научен он горьким опытом столетий, что как только объявляются новые влиятельные структуры и новые богатые члены этих структур, как только организации влезают под крыло государство и его денежных средств, так смело говорите о ворах, казнокрадах, лицемерах и лжецах.

Русский народ привык во внезапно разбогатевшем своем  сопатриоте  угадывать вора и лицемера.  А в структуре, консолидирующейся с властью , народ разочаровывается еще больше, потому что как только кто-то якобы несущий свет истины выходит на этот свет, так сразу становится видно, что никакой истины, кроме жадности и стяжательства и нет.

Да, РПЦ МП, став официальной и явив свою подлинную сущность, разочаровала многих. Но жажда духовная тем не менее, не ослабла. И если церковь начнет заботиться о нуждах народа, как предлагает Михалков, в духовном, конечно, смысле, вроде психологов и общественных организаций, боюсь, дело не поправится. 

Ведь проблема не в поведении, а в результате духовного просвещения. А результат невелик.

Покаяние и смирение с тихой молитвой умиления уже не привлекают публику. Даже оскорбительные выпады некоторых священнослужителей, вспомнивших о мазохизме дореволюционной благородной публики, не помогают. И если будоражат нервы, то совсем в противоположном направлении: не к осознанию собственной ничтожности, а к возмущению незаслуженным унижением.

Теперь у нас в моде новые духовные веяния. Теперь модно быть счастливым и радоваться . Совсем как на планете Плюк : «приседаем и радуемся.» с небольшой вариацией: медитируем и радуемся.

Теперь наши новые духовные искатели начинают день не с молитвы, а с медитации и самовнушения : «я самая обаятельная и привлекательная», извините: « я самая счастливая и жизнь несет мне только радость»

Мы не будем смотреть оперу «Норма» или читать «Нетерпение сердца» Цвейга. Мы хотим оградить себя от переживаний и волнений, от негатива, который заключен в музыке и литературе прошлых веков. Церковь, кстати, тоже страдает любовью к печали и переживаниям. Долой ее, как и ее концепцию греховности человека.

Теперь мы любим тех, кого не любит власть: иеговистов, американских проповедников, Далай Ламу.

Почему, к примеру, во всем мире Далай Лама собирает миллионы слушателей, а у нас его не пускают в страну? 

Да, церковь не вписывается в нашу новую оптимистическую духовность. 

А ведь еще недавно церковь по той же причине требовала отречения от светской музыки, считала произведения Шопена или Мендельсона слишком  страстными и отворачивалась даже от эпохи Возрождения.

Но церковь - это не только покаяние. Церковь еще и слова Серафима Саровского: « стяжи дух мирен», а подвижники уходили в пустыню именно ради избавления от страстей. Чем церковная молитва отличается от медитации? Только тем, что она стала официиально навязываемой, а медитация и уверения в вобственном счастьи и радости пока только поиски истины оппозиции власти.

Так что дело не в духовности или разнице интересов, теорий и методов. Дело в том, что церковь стала официальной структурой, а Далай Лама – заманчивым далеким и непонятным  кумиром.

Сделай власть сейчас медитацию обязательным началом занятий в школах  и институтах, обязательным началом рабочего дня, а на лекции Далай - Ламы обязывай ходить всех чиновников и ставить его фотографию в своих кабинетах, и народ сразу же забудет и о медитации, и о самовнушенной радости и любви к себе, а Далай Ламу обвинит в попытках распространить чуждое нам западное влияние по разрушению наших традиционных ценностей.

Причина, конечно, не просто в недоверчивости к официозу и не в зависти к внезапному обогащению некоторых. Причина в том, что народ последнее время только обманывают и увлекают ложными идеями, пытаясь скрыть то, что никак не скроешь: полное отсутствие любви власти к своему народу и полное и откровенное обирание его на всем видимом пространстве. И обирание это не только материальное, но и духовно-нравственное. Это лишение народа доступа к знаниям и культуре, это низведение науки на уровень дворников и сантехников.

 И в основе лежит полное нежелание дать народу возможность трудиться на благо свое и страны и при этом оценивать плоды труда по из значимости и качеству, а не по призрачным духовным плодам пустословия и обмана.

 Без труда, который будет оправдывать человеческую жизнь, нести прогресс и повышать уровень благосостояния общества невозможно найти истины ни в одной вере. Любая из них окажется только лишь иллюзией и самообманом, будь то православие, медитация или Далай Лама.