Любовь народная

Плохо наша интеллигенция знает народ, хоть и считает себя душой и разумом его. К примеру Н.С. Михалков считает, что церкви. И приходят к выводу, что русская православная церковь теряет авторитет в русском обществе, потому что церковь стала меньше уделять времени вопросам духовным, и в большей мере превратилась в некое подобие государственного министерства.
Церковь должна активнее влиять на общественную жизнь, интересоваться вопросами духовными, а не становиться какой-то бюрократической структурой, которая максимально оторвана от простого населения,
Плохо наша интеллигенция знает народ, хоть и считает себя властительницей его дум.
Но это не церковь оторвалась от простого народа, а народ от церкви и отнюдь не по причине ее минимтермкого имиджа и удаления от забот о духовном просвещении этого самого народа.
Наша национальная черта заключается в том, что народ испокон веков сочувствует и любит гонимых и убогих.
Вот пока церковь у нас официально была отделена от государства, а потом вдруг после перестройке из-за границы пошли потоком обвинения СССР в гонениях этой самой церкви, обличения в том, что свобода совести и отделение церкви от государства, провозглашенными Советской властью, были ужасным нарушением прав личности, притеснениями и вообще, насильственным атеизмом, ее тайнго любили даже интеллигенты, профессора и комсомольцы.
А народ только подозревал, что есть такая вещь как церковь, и что раз ее от народа прячут и не учат Закону Божьему, значит там-то и находится истина. И, конечно, сразу после торжественного юбилея Крещения Руси толпами хлынул в эту самую церковь, особенно после уверений оппозиционной перестроечной интеллигенции, что любая дорога ведет к храму.
Изменилась ли в чем-то эта самая духовная структура, именуемая православной церковью?
Ничуть. Только чаще стала появляться в новостях, только активнее вошла в школы и университеты, только больше икон расставила в кабинетах чиновников. Но ни учение ее, ни службы, ни каноны, ни запреты с постами и таинствами остались теми же самыми, что и в дореволюционное время, что и в советское, что и после перестройки.
Даже штатные попы не стали жить богаче, а лишь откровенней стали пользоваться тем достатком, который имели еще в СССР, когда вроде бы как бы были гонимы. Но им и тогда, и сейчас никто не запрещал строить свои дома, покупать машины и ездить отдыхать на курорты.

Разница только в том, что их достаток лишь изредка проскальзывал в печати, когда власти хотели произвести определенные перемещения. Но и в этом случае народ верил не статьям и фотографиям, а гонимым попам, которых третирует власть. И нищий прихожанин отдавл последнюю копейку бедным притесняемым попам.

И вдруг к удивлению всей православной паствы и людей сугубо светских батюшки в новое время перестали скромничать и выглядеть как рядовой советский гражданин когда-то. Более того, их рясы замелькали на всех телеканалах, они объявились на всех заседаниях властей и в Кремлевском дворце на награждениях, а чиновники стали стоять со свечками в храмах и вешать портрет патриарха рядом с портретом Путина.
Некоторые наивные люди, главным образом нувориши и около церковная интеллигенция любят обвинять свой народ в зависти и в непатриотизме, особенно по отношению к властям.
Увидели чужое богатство и негодуют. Значит завидуют. Так и попы нынешние, расценивают критику в свой адрес как зависть.
Увидели каких-то представителей церкви в министерских кабинетах – тут же обвинили в бюрократизации. Увидели попа на автомобиле и заговорили о роскоши — значит завидуют.

Не правы и те, и другие. Не завистливый и не жадный наш народ. Он – недоверчивый. И не власть он не любит, а ее отношение к себе самому.
Научен он горьким опытом столетий, что как только объявляются новые влиятельные структуры и новые богатые члены этих структур, как только организации влезают под крыло государство и его денежных средств, так смело говорите о ворах, казнокрадах, лицемерах и лжецах.
Русский народ привык во внезапно разбогатевшем своем сопатриоте угадывать вора и лицемера. А в структуре, консолидирующейся с властью , народ разочаровывается еще больше, потому что как только кто-то якобы несущий свет истины выходит на этот свет, так сразу становится видно, что никакой истины, кроме жадности и стяжательства и нет.
Да, РПЦ МП, став официальной и явив свою подлинную сущность, разочаровала многих. Но жажда духовная тем не менее, не ослабла. И если церковь начнет заботиться о нуждах народа, как предлагает Михалков, в духовном, конечно, смысле, вроде психологов и общественных организаций, боюсь, дело не поправится.
Ведь проблема не в поведении, а в результате духовного просвещения. А результат невелик.
Покаяние и смирение с тихой молитвой умиления уже не привлекают публику. Даже оскорбительные выпады некоторых священнослужителей, вспомнивших о мазохизме дореволюционной благородной публики, не помогают. И если будоражат нервы, то совсем в противоположном направлении: не к осознанию собственной ничтожности, а к возмущению незаслуженным унижением.
Теперь у нас в моде новые духовные веяния. Теперь модно быть счастливым и радоваться . Совсем как на планете Плюк : «приседаем и радуемся.» с небольшой вариацией: медитируем и радуемся.

Теперь наши новые духовные искатели начинают день не с молитвы, а с медитации и самовнушения : «я самая обаятельная и привлекательная», извините: « я самая счастливая и жизнь несет мне только радость»
Мы не будем смотреть оперу «Норма» или читать «Нетерпение сердца» Цвейга. Мы хотим оградить себя от переживаний и волнений, от негатива, который заключен в музыке и литературе прошлых веков. Церковь, кстати, тоже страдает любовью к печали и переживаниям. Долой ее, как и ее концепцию греховности человека.
Теперь мы любим тех, кого не любит власть: иеговистов, американских проповедников, Далай Ламу.

Почему, к примеру, во всем мире Далай Лама собирает миллионы слушателей, а у нас его не пускают в страну?
Да, церковь не вписывается в нашу новую оптимистическую духовность.
А ведь еще недавно церковь по той же причине требовала отречения от светской музыки, считала произведения Шопена или Мендельсона слишком страстными и отворачивалась даже от эпохи Возрождения.
Но церковь - это не только покаяние. Церковь еще и слова Серафима Саровского: « стяжи дух мирен», а подвижники уходили в пустыню именно ради избавления от страстей. Чем церковная молитва отличается от медитации? Только тем, что она стала официиально навязываемой, а медитация и уверения в вобственном счастьи и радости пока только поиски истины оппозиции власти.
Так что дело не в духовности или разнице интересов, теорий и методов. Дело в том, что церковь стала официальной структурой, а Далай Лама – заманчивым далеким и непонятным кумиром.
Сделай власть сейчас медитацию обязательным началом занятий в школах и институтах, обязательным началом рабочего дня, а на лекции Далай - Ламы обязывай ходить всех чиновников и ставить его фотографию в своих кабинетах, и народ сразу же забудет и о медитации, и о самовнушенной радости и любви к себе, а Далай Ламу обвинит в попытках распространить чуждое нам западное влияние по разрушению наших традиционных ценностей.
Причина, конечно, не просто в недоверчивости к официозу и не в зависти к внезапному обогащению некоторых. Причина в том, что народ последнее время только обманывают и увлекают ложными идеями, пытаясь скрыть то, что никак не скроешь: полное отсутствие любви власти к своему народу и полное и откровенное обирание его на всем видимом пространстве. И обирание это не только материальное, но и духовно-нравственное. Это лишение народа доступа к знаниям и культуре, это низведение науки на уровень дворников и сантехников.
И в основе лежит полное нежелание дать народу возможность трудиться на благо свое и страны и при этом оценивать плоды труда по из значимости и качеству, а не по призрачным духовным плодам пустословия и обмана.
Без труда, который будет оправдывать человеческую жизнь, нести прогресс и повышать уровень благосостояния общества невозможно найти истины ни в одной вере. Любая из них окажется только лишь иллюзией и самообманом, будь то православие, медитация или Далай Лама.