Большие надежды и большие иллюзии

«Я очень рано понял, что отличаюсь от других людей, чтобы не выглядеть сумасшедшим, мне надо было стать режиссером»

Вчера вся наша культурная творческая элита отмечала столетний юбилей итальянского режиссёра Федерико Феллини. 

В  Международном Доме музыки состоялся большой концерт « Посвящение Феллини»

Наша интеллигенция не забывает своих вдохновителей. 

Небольшой курортный городок Римини, очень любимый российскими туристами. Сам город в настоящее время не на побережье, а  вх 20-и минутах ходьбы до старинного центра. Но самый величественный отель Гранд отель,  располагается на побережье. Об этом отеле мечтал когда-то юный Федерико и дал себе слово непременно в нем поселиться когда-нибудь. 

Старый центр Римини, исторический и богатый. Это старинные особняки, старинные церкви и пограничный столб с указателем, что именно здесь Гай Юрий Цезарь перешел Рубикон, реку, разделявшую Италию и ее провинцию Цезарпильскую Галлию.

Здесь Юлий Цезарь начал завоевание Италии и здесь много лет позднее родился будущий завоеватель творческих умов мира, будущий режиссер Феллини .

Квартал, где родился Феллини, расположен по другую сторону реки  Марекья, вдали от благородного центра и представляет собой маленькие скромные домишки  прошлого бедняцкого района. А ныне это  самый привлекательный туристический  район ныне, самый посещаемый и позиционирующий себя неким храмом искусства. Стены его домов расписаны рисунками из фильмов Феллини и портретами его самого и его жены.

Мечтой юного Федерико был фешенебельный Гранд отель. И мечте его суждено было осуществиться, потому что он родился в то время и в том обществе, в котором личная свобода от условностей уже маячила на горизонте, но элита того общества не была готова к этой свободе. Она ее жаждала, но не могла решиться, как не может решиться на решительные действия любой индивид определенного воспитания.

Можете согласиться со мной, можете –нет, но в жизни каждой личности бывает так, что эта личность как бы попадает в струю из внезапно забившего источника. И его слава становится не столько результатом его творческих усилий, сколько сочетанием времени и удачно сложившихся обстоятельств.

Не случайно о некоторых людях говорят, что они родились раньше времени, и их открытия или творчество опередило свое время, оставшись невостребованным на период их деятельности, и принесших им славу уже посмертно. Как к примеру, случилось с Винсентом Ван-Гогом.

Аристократия, заключенная в жесткие рамки этикета и условностей, очень часто испытывает потребность в новизне и изменениях. Но в силу собственного воспитания протест против косности отдельных ее членов никогда не бывает коренной ломкой сложившихся стереотипов. Причина в самих людях, пытающихся обрести свободу. Их воспитание, их менталитет, созданный каноном культуры , не только не позволяют им отрицать привычное полностью, но эти личности не способны стать на позицию простолюдина и мыслить его категориями.

Аристократия способна только на бунт в собственном доме, но не на сном этого дома и его правил.

Вот тогда, ради решительной новизны и ментального переворота бывают  востребованы люди из народа. Они не имеют воспитания в рамках элитарного этикета  и они не обременены стыдом или угрызениями совести, становясь на путь изменения привычного взгляда богатых на мир и собственные условности.

Начало протесту было положено самой аристократией в лице своей творческой элиты. Это рождение декадентства. Но декаданс не отвергал условности так, как это мог сделать простой человек. 

Для творческой элиты эпохи свободного творчества как красная ограничительная черта на приборе, маячили требования культурного ритуала, гуманизма и красоты.

А потом случилось две войны,  и на смену условностям пришла реальность, вначале в облике социального переустройства общества, в облике гуманизма и сострадания бедным и угнетенным.

Но это длилось недолго. На смену социальности пришло отрицание всего, что когда-то составляло культурный код высшего сословия. И разрушить этому сословию собственные ограничительные рамки помогли такие как Ф. Феллини. В этом его талант, в этом его гений, в этом его востребованность.

Он освободил элиту от условностей, не переживая о потерях, спокойно и четко, как хирург, отрезающий крайнюю плоть.

Европейская аристократия духа даже не почувствовала операции. Но с того времени она уже смогла спокойно принять все перемены в традиционном обществе, понимая лишь то, что и власть, и богатство остаются за ней. А в остальном ее никто не будет осуждать.

Неореализм де Сико,  де Сантиса и даже Микеланджело Антониони это еще утопический идейный социальный призыв, а Ф.Феллини сумел освободить элиту от последних угрызений совести и дал ей возможность отрицать отрицая. Именно поэтому Ф.Феллини столь возвеличен западной элитой и столь ею любим. Он творец не нового видения мира, а новой свободы для элиты. И она отдает дань его безумию, которое никогда бы не осуществилось, будь он по происхождению из их сословия и не мечтай он жить когда-нибудь в Гранд отеле.

Начатое неореалистами движение, взявшее своей главной идеей одиночество человеческой души, нашло подражателей и в нашей стране.

Целая эпоха в кинематографе обозначилась  в изображении нашей реальности, как унылая безумная полоса пустоты жизни.

У нас этот период пришелся на  хрущевскую  оттепели. Певцы унылого скучного без взаимности бытия попытались стать новыми советскими неореалистами.

Но для народа фильмы этого направления пришлись не по душе. 

Можно было бы говорить о том, что цензура не дала новому направлению стать ведущим. Но кассовые убытки и невостребованность обществом этих фильмов стали  на пути извечного припева антисоветчиков о давлении идеологии на мнение народа. Правда, они пытаются оправдаться сейчас и пишут, что возможно, наши зрители тогда еще не были готовы к таким пронзительным и тонким фильмам.  Но они не готовы и сейчас. Речь идет о фильмах по сценарию Геннадия Шпаликова, певца одинокой тоскующей западной души.

Недавно вышел на экраны ТВ фильм Геннадия Щпаликова «Долгая счастливая жизнь» . Вряд ли он воодушевил нашего зрителя при его просмотре и стал образцом пронзительности и тонкости души.

Вспомнились другие фильмы по его сценариям: «Застава Ильича», «Ты и я».

Эти фильмы, как почти все, о которых говорят как о положенных на полку, не были запрещены.

Так фильм «Долгая счастливая жизнь» получил главный приз на фестивале авторского кино в Италии, в Бергамо, а провалившийся в СССР фильм «Ты и я» получил награду на фестивале в Венеции. 

Но у нас они оказались не кассовыми и были быстро сняты с проката.

Другие фильмы по сценарию Г.Шпаликова, «Я шагаю по Москве» и «Я родом из детства»  оказались не только востребованы, но и любимы зрителями, потому что режиссеры изменили сценарий и внесли в него свое собственное понимание жизни как жизнь, интересную в каждой мелочи, как жизнь надежды и любви ко всем людям вообще.

И вот вспоминая успех и признание Ф.Феллини и, просматривая фильм «Долгая счастливая жизнь, начинаешь понимать, что отнюдь не политика была причиной провала фильмов  у нас и награждений на Западе фильмов об унылом одиноком человеческом бытии.

Мы были слишком разными, чтобы идеология индивидуализма и сословной розни могла быть нами понята в полной мере.

Для нас  темы личности и ее взаимосвязи с другой на момент существования Советского Союза не были  тоской по несбыточному. У нас была иная шкала ценностей, и потому  подобная тема одиночества выливалась для нас в унылое скучное серое по идее и серое по экспрессии действо.

Фильмы Данелии, Шукшина, Киры Муратовой, Ларисы Шепитько, которые построены на серии неореалистического эпизодного подхода к сюжету,  строились на образе жизни советских людей и потому были этими людьми восприняты. Они имели сутью своей сюжетной линии любовь, любовь не между мужчиной и женщиной, а любовь, как эмоцию , дающую миру жизнь и краски.

Когда же Геннадий Шпаликов решил реализовать в чистом виде индивидуалистическую психологию западного общества, получилось не только скучно, но и мерзко.

Скучен фильм «Застава Ильича», скучен фильм «Долгая счастливая жизнь». И хотя рецензенты пытаются придать ему значимость совсем не негативную, а обыденную, тем не менее,  в образе героя Лаврова четко обозначен эгоист, закореневший в своей неспособности любить и радоваться жизни.

Да, социальный контекст проглядывает,  герой имеет высшее образование, а молодая женщина – только восемь классов и ребенка от другого мужчины.

Никаких страданий «молодого Вертера». Примитивный эгоизм закоренелого холостяка, растерявшего флер романтизма на утро. Вот и все. При этом действие стоячее как болото, диалоги унылы и примитивны. Оправдания или осуждения поступков быть не может априори, потому что любая попытка что-то определить тонет в пустоте и намеренном сгущении красок.

Это не неореализм. Это не Ф.Феллини. Но Западу этот сюжет был понятен, потому что жизнь западного человека была построена на социальных различиях и безысходности попыток поменять свой статус.

И только сейчас, по прошествии более  чем полувека начинаешь понимать, что на самом деле не только материальная база, не только экономический прогресс или застой играли роль в наших системах.

Они были несхожи уже в силу своего отношению к человеку как независимой от социальной среды личности или личности, полностью определяемой статусом принадлежности к тому или иному классу.

Наших людей разделяло многое: место проживания, работа, уровень культуры, материальное благополучие семьи, но все эти различия не были фатальны, и изменить их было в силах любого человека.

Запад был и остается классовым обществом с разницей имущественной и незримыми, но весьма ощутимыми при попытке устроиться в жизни, сословными различиями.

Ф. Феллини, да и все неореалисты творили для элиты. Это ей они отправляли посыл на возможность свободы самовыражения и разрушения наскучивших косных традиций. Это ей адресовывалась идея, оформленная как тоска по поиску взаимопонимания,  и утверждалась истина, что в этом мире человек высоко духовный, поднявшийся над своей средой, одинок и не понят.

У нас элитой величала себя рабоче-крестьянская интеллигенция, презревшая свои корни и решившая, что она плоть от плоти западной культуры, а не советского общества. И до сих пор она ничего так и не поняла, сваливая вину на собственный неуспех у зрителя на застой, на идеологию, на цензуру, на ЦК КПСС.

На самом деле наша эстетствующая на западный манер интеллигенция, была скучна сама по себе , и весь ее антисоветизм не содержал в себе ни грана созидательной силы. Пустое подражание без понимания. 

Автор и режиссер наблюдательны к подробностям, они зорко замечают все, что было характерно для жизни военных лет. Но, к сожалению, они не наблюдательны к людям. В их фильме мы не найдем героя — человека мыслящего, действующего... Герои фильма неинтересны, они всего лишь наблюдатели... Кажется, что даже не ставилась в фильме задача, сколько-нибудь подробно очертить характеры персонажей, что у актеров было намерение только воссоздать атмосферу, колорит, настроение тех трудных лет. Может быть, поэтому в фильме много песен, но мало мысли и действия.

Некоторые кинематографисты считают модным вести с экрана такое вот приблизительное, эскизное повествование — что-то не договаривая, полушепотом, намеками. А мне это, признаться, кажется скучным и претенциозным. Предпочитаю открытый разговор! 

Это писали критики в 1967 году  о фильме «Я родом из детства», и этими же словами можно и по сей день характеризовать Наша  неудачливая творческая элита так и не  поняла, что Ф. Феллини – это Запад, как он был и есть. Это его, Запада, элита, а не народ,  элита, которая должна выходить за рамки своих прежних традиций и условностей. Это новое слово их новой идеологии индивидуализма и постмодернизма, которую они боялись признать без толчка, данного им человеком свободным от их сословных ограничений.

У нас же на тот момент был иной мир, иная жизнь, и иное мировоззрение. Непонимание собственной страны и стремление исповедывать западные ценности   привело одних к диссидентству, а других к личной катастрофе, как Геннадия Шпаликова.