ОБЕ ЛУЧШЕ!
Владимир БУШИН
Продолжение. Начало: В ПОИСКАХ ЭПИТАФИИ
За все девяносто с лишним лет он высказывается
и говорит вслух то, о чем все девяносто лет молчал
Ф.Достоевский. Великий инквизитор
Итак, свершилось: 27 ноября в Ленинграде президент Путин открыл памятник писателю Даниилу Гранину, Герою социалистического труда, почетному гражданину Петербурга. «Судьба Гранина, судьба нашего выдающегося соотечественника и современника, - сказал президент,- была неразрывно связана с Ленинградом, с Петербургом. И сам он, его личность, впитали лучшие черты его родного города. Потому что этот город, безусловно, стал для него родным». Путин, сообщает пресса, назвал Гранина подлинным русским интеллигентом, выдающимся мыслителем, честным, совестливым и порядочным человеком, которому в своих произведениях писателю удалось отразить события почти всего XX века.
«Он заслужил признание и любовь, уважение миллионов людей. При этом никогда не останавливался в своем творческом и духовном поиске. Как и многие герои его книг он стремился к познанию, к истине», — подчеркнул президент.
Российский лидер напомнил, - читаем дальше,- что Гранин ушел на Великую Отечественную войну добровольцем. Защищал Ленинград в самые тяжелые дни блокады. После войны посвятил себя творчеству, напоминая людям о милосердии и человеколюбии» Завершив свою речь, Путин вместе с дочерью Гранина возложил к памятнику писателя букет алых роз.
«Литгазета» сообщает: «Инициатива сооружения монумента принадлежит Российскому военно-патриотическому обществу». Это и заставляет меня вернуться еще раз к новому монументу, ибо тут накануне знаменательно юбилея великой Победы советского народа над немецким фашизмом важно сказать нужное слово именно о военной истории, об истории Великой Отечественной воны.
Что ж, очень прекрасно. Мы услышали: истинный русский интеллигент, мыслитель, совестливый человеколюб, стремился к истине, с ним была любовь миллионов…
Что еще можно добавит? Только вот насчет подлинного русского интеллигента… Не совсем подлинный. И насчет добровольца…. Согласно Указу Президиума Верховного Совета от 22 июня 1941 года Гранин по возрасту подлежал мобилизации в первые дни войны. Не совсем правильно утверждение и тех, кто уверяет, что писатель начал войну рядовым, а закончил капитаном. Нет, до войны он работал секретарем комитета комсомола знаменитого Кировского (Путиловского) завода, т.е. был крупным комсомольским работником, и в армии он сразу получил звание капитана. В этом звании ещё в октябре 1944 года он и демобилизовался.
Да, ныне, в такой знаменательный час, нельзя не вспомнить некоторые странные суждения мыслителя-фроновика о войнах вообще и о Великой Отечественной в том числе.
Однажды, например, еще не будучи памятником, мыслитель заявил: «Правда о войне всегда меняется». Это как понимать? Допустим, за два века что изменилось в правде о войне 1812 года? Конечно, что-то могло быть уточнено, дополнено, но ведь не об этом же речь. Я знаю только две попытки изменить давно известную правду об этой войне и внедрить новую. Первую совершил известный «меч Божий» Солженицын. В своём несправедливо забытом «Архипелаге» он уверял: «Из-за полесских лесов и ильменских болот Наполеон не нашел Москвы» (Париж, 1973. YMCA-PRESS.Т.1,с.387). Так что, выходит, никакого Бородинского сражения, никакого пожара Москвы, никакой Березины и гибели великой армии двунадесяти языков не было и быть не могло. Уперся Наполеон в болота и повернул обратно, в любимый Париж. Ну, это кардинально… Выходит, и Пушкин фантазировал:
Напрасно ждал Наполеон,
Последней славой упоенный,
Москвы коленопреклоненной.
Нет, не пошла Москва моя
К нему с повинной головою.
Не праздник, не приемный дар,
Она готовила пожар
Нетерпелив
И Лермонтов неизвестно зачем тормошил какого-то старца:
Скажи-ка, дядя, ведь недаром
Москва, спаленная пожаром,
Все это выдумки, твердит нам тот, кто сочинил полубессмертный «Архипелаг». Действительно, сей неожиданный пассаж о болотах дает основание задуматься, кто же автор: взрослый человек с высшим образованием не мог не знать то, что знает у нас любой школьник, а вот какой-нибудь писака из ЦРУ вполне мог не знать то, что знает мой внук Ваня.
Второй факт новой правды об этой войне соорудили сам Гранин, утверждая, что армия Наполеона была армией жутко совестливых, стыдливых, честных людей. И в знаменитом романе «Война и мир» именно такими они и показаны.. «Французы для Толстого,- уверял еще не бронзовый Даниил Александрович - были не только оккупантами, но и людьми, которые страдали, мучились. Толстой относился к французам как к несчастным людям, втянутым в кровопролитие». Со страниц «Завтра» я тогда попросил будущий памятник назвать в романе образ хоть одного французского оккупанта, который страдал бы и мучился, грабя и убивая русских людей, а Толстой жалел его. Выдающийся русский интеллигент не ответил, не назвал пусть бы одного завалящего французика из Бордо. Да и не мог – нет таких в великом романе. И я высказал предположение: довелось ли Гранину за долгую жизнь прочитать великий роман Толстого?
В другой раз мыслитель поведал: «Каждая война рано или поздно становится грязной». Каждая!.. Ну, во-первых, бывали войны, которые не рано или поздно, а с самого начала, даже с замысла были грязными. Таковы нашествие Наполеона и Гитлера на нашу родину, нападение Японии на Китай в 1931 году, трехлетняя агрессия США против Кореи, начатая в 1950 году, с 1959 года длившаяся 15 лет война против Вьетнама и другие кровавые бесчинства США против стран аж на другой стороне земного шара от них, в которых им абсолютно нечего было делать, - против Югославии, Афганистана, Ирака, Ливии...
А когда же стала грязной наша Великая Отечественная война, спасшая мир от рабства - не с того ли момента, как Гранин за полгода до её окончания демобилизовался? Или все-таки успел поучаствовать в Грязной войне? Очень странно, однако кумир миллионов не понимал, что все освободительные войны, отпор и изгнание любого захватчика это благороднейшее дело. Такими и были наши войны против Наполеона и Гитлера, как и позорное изгнание японцев из Китая и американцев из Кореи и Вьетнама.
И вот после всего этого мы услышали от искателя истины еще и такое: «У нас история войны обросла враньём». Это кто же постарался? Кто эти лжецы? Шолохов в романе «Они сражались за родину», в рассказе «Судьба человека» и в статье «Наука ненависти»? Алексей Толстой в «Рассказах Ивана Сударева и в «Русском характере»? Тихонов в поэме «Киров с нами»? Фадеев в «Молодой гвардии»? Леонов в пьесах «Нашествие» и «Взятие Великошумска»? Эренбург в пламенной и почти ежедневной в пору войны публицистике? Твардовский в «Василии Теркине»? Светлов хотя бы в стихотворении «Итальянец»? Антокольский в поэме «Сын»? Соболев в «Морской душе»? Корнейчук в пьесе «Фронт»? Симонов в повести «Дни и ночи», в двухтомнике военных дневников и в таких стихах, как эти:
Опять мы отходим, товарищ.
Опять проиграли мы бой.
Кровавое солнце позора
Заходит у нас за спиной…
Или Некрасов «В окопах Сталинграда»? Бондарев в повестях «Горячий снег» и «Батальоны просят огня»? Сергей Смирнов в «Брестской крепости»? Константин Воробьев в «Убиты под Москвой» и «Это мы, Господи!», Гудзенко, Павел Шубин или Юрий Белаш в стихах? Вершигора в «Людях с чистой совестью»? Полевой в «Повести о настоящем человеке»? Или Ковпак в воспоминаниях «От Путивля до Карпат»? Или Медведев в «Сильные духом»? Или врали Шостакович в Седьмой симфонии, Калатозов в фильме «Летят журавли», Чухрай в «Балладе о солдате»? Или неправду показали художники Корин и Дейнеко, Пластов и Кривоногов? Ну, назвал бы хоть одно имячко, книгу, картину, фильм! Надо же и кумиру миллионов отвечать за свои слова. Некоторые из перечисленных имен и произведений были упомянуты в написанной вместе с А.Адамовичем «Блокадной книге» с почтением и уважением, как честные, правдивые свидетельства о войне. Так это же в Советское время. А теперь это стало для него враньем!
Охотники извратить и оболгать историю Великой Отечественной, действительно есть и всегда были, но в Советское время им не давали хода, а теперь за такую клевету дают ордена, премии, даже ставят памятники. Помнится, в «Литературной газете» была примечательная статья о «круглом столе» в Ленинграде, посвященном окончанию Второй мировой войны. В нем приняли участие историки, писатели, деятели культуры, в том числе и Гранин. Уровень «стола» был высокий: ведущим беседы был тогдашний председатель Госдумы Сергей Нарышкнн.
Думаю, что на Западе не решились бы лгать о войне, если бы не российские клеветники-первопроходцы, прежде всего Хрущев, а потом Волкогонов, Радзинский, Сванидзе, Млечин, Б.Соколов, Солонин и другие. После них на Западе рассудили просто: уж если русские (а кто там русский?) сами такое вытворяют со своей победой, то почему же нам не воспользоваться, не побежать вслед? И побежали, и потрусили, и поползли – молча мимо наших побед и с увеличительным стеклом, направленным на наши неудачи.
Прав президент Ассоциации музыкальных театров страны Юрий Александров, сказавший на том «круглом столе»: «Формально Вторая мировая война закончилась, а фактически нет. Если раньше убивали тело, то теперь - душу». И даже писатель Евгений Водолазкин где-то у кого-то усмотрел «вранье и фальшь» о войне, но что именно и кого он имел в виду, понять из текста статьи нельзя – в ней нет имен и фактов. Но вспоминается такой факт из праведной жизни самого Водолазкина. 8 мая 2009 года он писал в «Новой газете», что во время блокады Ленинграда А.А. Жданову, главному руководителю обороны города, спецрейсами доставляли ананасы. Он без них, дескать, жить не мог! Но почему же доставляли многими рейсами? Ведь можно было одним рейсом на всю блокаду обеспечить.. И сказана эта чушь с такой уверенностью, словно те ананасы росли на персональном огороде самого Водолазкина, он сам и самолет вел. После такого глупого вранья надо не за «круглый стол» приглашать, а посадить под кухонный и там пять лет кормить солеными ананасами.
Сильно удивило и выступление директора Института русской литературы Академии Наук Всеволода Багно. Он уверял, что «не в столь давние времена чиновники с партбилетами диктовали, скажем, Ольге Берггольц, что на войну надо смотреть, отдавая предпочтение победным мотивам». От таких «мотивов» у Багно с души воротит, он, видите ли, считает, что надо «отдавать предпочтение» «мотивам» неудач, поражений. Да известно ли ему, кто и где подписал акт о безоговорочной капитуляции? В обстоятельном повествовании о войне, конечно, должен быть «мотив» наших неудач и просчетов, но в полный голос надо говорить прежде всего о нашей великой победе. А Ольге Берггольц никто ничего не диктовал. Вот строки, которыми она встретила войну:
Мы предчувствовали полыханье
Этог
Он пришел. Вот жизнь моя, дыханье –
Роди
Это могли продиктовать ей только русские небеса.
А кто мог продиктовать это:
125 блокадных грамм
С огнем и кровью пополам…
Попробуйте диктовать такому поэту, такой женщине. Я-то знал её… Ольга Федоровна была голосом блокадного Ленинграда.. Она умерла сорок пять лет тому назад, и уж вот кто действительно достоин памятника.
Так почему же Гранин, сокрушаясь о чьем-то вранье про войну, никого не назвал хотя бы во время этого «круглого стола», почему не защитил хотя бы Ольгу Берггольц как почетный гражданин Ленинграда – ленинградку. Почему? Да потому что не смел, трусил, и потому, что вранье Водолазкина вполне соответствовало по духу его собственному вранью.
За этим «круглом столом» писатель рассказал, что недавно встретился с бывшим канцлером ФРГ Гельмутом Шмидтом, его ровесником, в годы войны солдатом вермахта, участвовавшем в блокаде Ленинграда. Он считает его человеком мудрым и симпатизирующим нашей стране. И спросил мудреца: «Почему вы проиграли войну, хотя могли выиграть? Почему победили мы?» Он до сих пор был уверен, что они могли. Я думаю, что такой вопрос бывшего советского офицера и советского писателя бывшему солдату вермахта очень удивил многих читателей газеты. Вы подумайте, ему страшно хотелось допытаться, почему же фашисты не разгромили Красную Армию, в которой он служил, и не поработили его родину. И что же ответил бывший солдат вермахта? Он сказал: «Вы победили потому, что в войну вступила Америка». И что Гранин? Промолчал. Не посмел сказать: а где она была, могучая Америка, в 41-м, когда мы, отступая, обливались кровью; в 42-м, когда мы погнали немцев; в 43-м, когда мы гнали и гнали их, уже не надеясь на Америку; где она была до лета 44-го года, когда мы уже освободили почти всю нашу землю и готовились вступить в Неметчину? Где? Где? Где?... Не решился кумир спросить и о том хотя бы, кто Берлин-то взял?
Я молчанию этого интеллигента не удивился потому, что мне памятны его совсем не интеллигентные суждения о войне и о литературе о войнах..
Президент Путин сказал, что Гранин защищал Ленинград, что он почетный гражданин Петербурга. Да, это высокое звание он получил, когда губернатором была Валентина Матвиенко, может быть, даже читавшая его книги. Но странные вещи говорил иногда защитник Ленинграда и его почетный гражданин именно о любимом городе в пору войны.
Видимо, как один из самых доблестных участников войны и как самый большой знаток ее истории, Гранин однажды был приглашен в Германию, и вот что он сказал там в бундестаге: «Когда на Ладожском озере лед окреп, по нему проложили «Дорогу жизни» и началась эвакуация». Началась?.. Да неужели Жданов, командующие Ленинградским фронтом Ворошилов, потом генералы Жуков, Говоров и другие руководящие товарищи не догадывались, что ведь можно эвакуировать и по воде? Существовала же Ладожская военная флотилия, в августе 1941 года в ней насчитывалось 66 кораблей и катеров, даже имелась одна подводная лодка. Да ещё, надо полагать, были на озере и гражданские суда. А авиация? И помянутые товарищи не соображали, что всё это можно использовать, ждали ледовой дороги? Ведь она, как известно, была открыта лишь 22 ноября 41 года". Вот только тогда и началась эвакуация? Господи, даже в таком деле - вранье!.. Эвакуация началась за два с лишним месяца до блокады – 29 июня 1941 года, на пятый день после того, как был создан Совет по эвакуации при правительстве (А.Волынец. А.Жданов. ЖЗЛ. 2013. Стр. 333).
И дальше: «Пока не растаял лёд на Ладожском озере, удалось эвакуировать 376 тысяч человек». И всё? И только? Откуда эта цифра? А куда флотилия делась? Чем занималась? Почетный гражданин Санкта обязан был знать, что эвакуация проводилась и зимой, и летом, и по воде, и по льду, и по воздуху. Всего было эвакуировано около 1 миллиона 700 тысяч человек, в том числе немало самолётами (ВОВ. Энциклопедия.М.1985. С. 401). Именно самолётом, между прочим, вывезли Анну Ахматову.
Гранин старательно вешал недоброкачественную лапшу на большие уши немецким парламентариям и тогда, когда рассказывал им и об одной операции Ленинградского и Волховского фронтов: «Синявинская операция длилась до конца октября. Ничего не получилось с прорывом блокады. Наши войска потеряли 130 тысяч человек». Как потеряли? Ведь потери бывают разные: убитыми, ранеными, умершими от болезней. Он не желал уточнять и сказал так, словно 130 тысяч это бесспорные потери убитыми. Но, во-первых, Синявинских операций было две: 1941 и 1942 года. Он говорил о первой, которая началась 10 сентября сразу после того, как немцы 8 сентября захватили Шлиссельбург и замкнули блокаду Ленинграда с суши. Это была первая поспешная попытка её прорыва, она не удалась. Но в ней участвовали только 54-я отдельная армия, которой командовал маршал Кулик, и Невская оперативная группа, они прорывались навстречу друг другу. И войск с обеих сторон было в целом 71 270 солдат и офицеров. А у этого фронтовика-мыслителя одних только убитых почти в два раза больше. Но на самом деле безвозвратные потери в этой тяжелой операции составили 22211 человек (Г.Ф.Кривошеев и др. Книга потерь. М. 2009. С.178). Он эту цифру преувеличил почти в шесть раз. Размах солженицынский. Словом, дорогой гость из России рассказывал немцам о вещах, о которых не имел никакого представления.
Впрочем, конечно, любой человек может ошибаться, но Гранин все время, долгие годы круто ошибался только в одну сторону – против Красной Армии, против своего народа. Это дает основание говорить, что мы имеем дело не только с ошибками и плохим знанием предмета, а с обдуманным, сознательным искажением правды. Министр культуры В.Мединский не постеснялся назвать подобные измышления мыслителя «циничным враньем». Депутат Ленинградской Думы Ю.Вишневский потребовал от министра извинений, но он не принес их и имел на это полное моральное право. Это несколько скрашивает участие Мединского в установлении мемориальной доски Маннергейму в Ленинграде. Сейчас он присутствовал при открытии памятника циничному вралю. Не трудно догадаться, как он себя при этом чувствовал, что думал.
В бундестаге Гранин заявил ещё, что «противник мог войти (!) в город», т.е. захватить его. Так почему же не «вошел»? Оказывается, только потому, что понимал: «город и солдаты будут стоять насмерть». А разве в других городах немцев с цветами встречали? Так ведь и в Одессе два с половиной месяца, и в Севастополе больше восьми месяцев стояли на смерть, но немцы в конце концов «вошли»; и в Сталинград хотели во что бы то ни стало «войти», и «вошли», но, увы, не смогли выйти. Немцы под Ленинградом не знали, что ли, все это? За кого же писатель держал их?
«Восемнадцатая армия фон Лееба, - просвещал немцев Гранин, - отбивала все попытки прорвать оборону». Как это? В обороне был город и Ленинградский фронт. А генерал-фельдмаршал Вильгельм фон Лееб блокировал Ленинград и не армией командовал, как можно подумать, а группой армий «Север», в которую помимо 18-й входили ещё 16 армия и 4-я танковая группа, всего это 29 дивизий, из коих 6 танковых да ещё 1-й воздушный флот – 760 самолётов. И всё-таки эти огромные силы прорвать оборону Ленинград не смогли. В январе 42 года Лееб был смещен.
Гранин обличал: «Наша пропаганда нравственных запретов не имела». Да, ваша гранинско-солженицынская пропаганда, маэстро, сказал я ему тогда, действительно не имеет никаких запретов.
И вот ещё пример этого. Дико читать, что немцы, зная о высокой смертности в Ленинграде, радовались и тому ещё, что «не надо будет никого кормить». Им – кормить?.. Так мог сказать только человек, имеющий совершенно нелепое представление о том, что это за война была. Это мы, освобождая от фашистов немецкие города, кормили немцев из своих походных кухонь, прежде всего - детей и стариков. У нас в роте было два повара – Годин и Роберман (имена забыл). И я видел, я помню, как в Кенигсберге, в районе Ротенштайн, где мы стояли, они кормили несчастных немецких пацанов… А кого, когда, где накормили фашисты? Они грабили и убивали. И только. Известно заявление Геринга в первые дни войны, что, да, в этом году погибнет от голода 30 миллионов русских. Весьма примечательно, что в 1991 году именно эту цифру назвал и наш доморощенный Геринг по имени Чубайс: погибающие сами виноваты – они не вписались в его реформы.
Если вернуться к тому, что Мыслитель говорил не об отдельных операциях, а о войне в целом, то опять вспоминаются его пророчества: «По всем данным, войну с Германией мы должны были проиграть!»…«Все преимущества были на стороне немцев, мы потеряли полстраны…»… «Я помню чувство отчаяния, с которым мы жили, те тяжелые вопросы самим себе – почему так произошло, ведь с Гитлером мы недавно братались?» Хватит? Во-первых, никакого братания с Гитлером, с немцами не было, были деловые отношения: мы – вам, вы – нам. Неужели взрослый человек, секретарь комитета комсомола большого ленинградского завода не понимал этого, не понимал, что тут были всего лишь вынужденные политические манипуляции?
«Одолевало чувство несправедливости, разочарования – почему мы такие беззащитные, плохо вооруженные, с плохим командованием?..» Какой скулеж! Какое вранье! От кого он ждал справедливости – от Гитлера, что ли? В ком разочаровался – в Геббельсе?
Насчет качества оружия и военной техники в начальную пору войны были затруднения. Но вскоре мы получили такое оружие, что немцы, как ни старались, так до конца войны и не смогли перенять его. Например, такие знаменитые дары нашей науки и техники, как многоствольный ракетный миномет «катюша», танк Т-34, самолёт Ил-2. Со временем мы превзошли врага и по количеству первоклассного оружия.
А командование… С большим опозданием, только в марте 1945 года, но два вышеупомянутых немецких персонажа просто восхищались нашим генералитетом, ставя его гораздо выше собственного.
А если не на генеральском уровне, то я могу назвать хорошо памятных мне офицеров своей части и тех, кому мы подчинялись: полковник Горбаренко, майор Амбрузов, капитаны Шуст и Ванеев, старшие лейтенанты Ищенко, Требух и Пименов, лейтенант Павлов, недавно умерший в Алуште, мы с ним и перезванивались и виделись не раз в Крыму; лейтенанты Михайлин, Дунюшкин, Этктнд, Гудков, Губайдуллин, Аладушкин… И я совершенно согласен с Геббельсом и Гитлером, готов дополнить их: все названные мной - это знающие своё дело умелые офицеры, ни об одном не могу сказать ни единого дурного слова.
А вот ещё одно кардинальное открытие: оказывается, на войне бывает страшно, а мы будто бы это скрывали. От кого? Он же бесстрашно рисуете правду о войне: «настоящий страх, страх жутчайший настиг меня… Я мчался, словно по пятам за мной гнались. Ни разу не оглянулся, смотрел только на впереди бегущих, обгоняя одного за другим…» То есть возглавил бегство. «Я что-то орал, кому-то грозил…» Ну, это уже паника. За такое паникерство могли и пристрелить, как описано, например, в стихотворении Юрия Белаша:
- Стой, зараза! – сержант закричал,
Угрожающ
- Стой! Кому говорю!..
Без разбора,
Трус охваченный страхом, скакал…
Хлоп
Немц
Об этом же есть прекрасное стихотворение у Юли Друниной:
Когд
В бою два автоматчика назад,
Догн
Всег
Упал
А он, шатаясь, побежал вперёд.
Его за этих двух лишь тот осудит,
Кто никогда не шел на пулемёт.
Пото
Бума
Писа
Что…
И сотни раз читала письма людям
В глухой деревне плачущая мать.
За эту ложь комбата кто осудит?
Никт
Сурово, жестоко… А что было делать!