Власть на теплом местечке

Московские субботы с митингами и их разгоном разделили всех пишущих на две неравные части. Меньшинство думает, что они настоящие борцы за светлое будущее. Большинство в страхе шарахается от этого большинства по трем причинам:

Для одних имя Навального стало синонимом западного влияния. Для других важнее всего мир и тишина. Они –за Россию, за Путина, потому что если не Путин, то кто? Третьи боятся украинского майдана.

Есть еще и неприсоединившиеся скептики, те, кто пишет: 

«Есть власть и есть оппозиция, которая хочет с этой властью поменяться местами ( было бы глупо идти в политику и не хотеть победить оппонентов). В этой борьбе каждая сторона использует все возможные средства, чтобы утопить оппонента.

Тезис о том, что оппозицию не пустили на выборы, потому что власть боится ее усиления мне совершенно не заходит. Я не понимаю где там в Мосгордуме можно усилиться

Думаю, что в случае выигрыша Гудкова или Соболь, все окончилось бы тем же. Чиновная бюрократия в России - вещь страшнее чумы. Любого человека превращает в мебель.»

А есть такие, которые видят во всем происходящем неизбежность судьбы:

«Закон Кармы гласит: все наши действия — праведные и греховные — будут иметь последствия. Вчера я убедился, что закон кармы работает не только в отношении людей и государств, но и в отношении различных идеологий.

Так в 90-е годы прошлого столетия, в среде интеллигенции главенствующей идеологий стала идеология – Россия виновница всех мировых бед. Вот когда Россия покается, и отдаст всю себя цивилизованному миру, в мире наступит эра благоденствия. Несогласные с данными тезисами объявлялись фашистами, коммунистами и прочей сволочью.

Сейчас же в правящей элите, главенствует идеология нацпроектов и прочего распила бюджетных денег. Идеология – Россия виновница всех мировых бед, перестала подходить нашей элите, они не хотят делиться «своими» деньгами с мировой элитой. И именно, поэтому, вчера ОМОН дубасил бедных студентов, которые вышли поддержать кандидатов, отстраненных властью от выборного процесса. Карма сыграла злую штуку с либералами из 90-х.»

Но самым активным защитником власти оказалась, как можно было предполагать, церковь. И хотя она всегда во все века позиционировала себя как защитницу народа и призывала, якобы, к помощи бедным, поступала она в этой заботе весьма оригинально. Призывала народ к смирению, послушанию и помазывала царей и королей на царство как единственных непреложных Божьих избранников.

Эта ее стойкая вера, что всякая власть от Бога, не сработала лишь один раз, в годы Советской власти. Потому что Советская власть перестала нуждаться в ее умилительной проповеди и защите этой власти за определенную мзду.

Когда же круговорот вещей в природе вернул в страну частную собственность и возможность богатеть за народный счет, церковь вновь вспомнила, что всякая власть от Бога и стала служить этой власти за уже не определенную, а за неограниченную мзду.

Ее иерархи еще в период активного противостояния в Екатеринбурге защитников сквера и православной братии строителей храма, объявила всех, кто хотел сохранить сквер, не сатанистами, не грешниками, хотя и это было, а наемниками западных разрушителей отечества.

Эта мысль сейчас очень усиленно утверждается в головах граждан и умиляет больше всего.

По их логике ни один народный протест не происходит от того, что власть перешла границы собственной безопасности и довела народ своим произволом до крайней степени нищеты, бесправия и безысходности. А происходят протесты, как сейчас убеждают нас эти церковники с теми, кто очень любит частную собственность и свое благополучие,  от того, что чьи-то злые силы толкают народ на выступления. И злые силы эти, как и следует ожидать, исходят из Европы и Америки, которые с давних пор ненавидят Россию и православие.

Один батюшка договорился даже до того, что Запад (католики) сочинили ислам, чтобы не дать православию завоевывать умы своего народа. 

А кто ж виноват, что задолго до ислама Римская империя разделилась на две неравные и не однотипные части, между которыми не возникло ни  любви, ни братского расположения, несмотря на то, что их общей религией было христианство. 

Но теория заговора очень удобная теория. Крайний всегда найдется. Были крайними евреи, масоны, Запад. 

Декабристы – английские шпионы.

 Ленин – немецкий шпион.

Шпионы, провокаторы и подставные фигуры кишмя кишат во всех народных акциях протеста, от древних времен до сего дня.

Чем же так милы провокаторы идеологам? Почему они приписывают народу полную от них зависимость? А тем, что народ, по мнению идеологов, особенно русский, привык всегда жаловаться и сетовать на свою жизнь, вечный такой мизантроп и эгоист, которому все не эдак, все не так, то крепостное право, то ежегодный голод, то «столыпинские галстуки», то  очереди и дефицит. 

Некий православный Артемий Слезкин так и заявляет: «Одна из главных причин болезни под названием «жизнь плоха», на мой взгляд, есть хроническое недовольство всем и вся. Даже на фоне внешнего благополучия мы находим поводы быть недовольными.ническое недовольство всем и вся. Даже на фоне внешнего благополучия мы находим поводы быть недовольными.»

И вот этот мизантроп встречает вдруг все понимающих  людей с печеньками и увереньями, что все будет хорошо, нужно только побузить на площади. Так думают идеологи и не понимают, что они-то сами и есть та пресловутая пятая колона, которая всем всегда недовольна: если не властью (советской), то народом, совсем не тем, что надо. И если довольны, в основном духовные учителя и чиновники, только собой и своим благополучием, которое априори должно быть у всех, раз они живут в той стране, где этим учителям и патриотам хорошо.

Если внимательно посмотреть, вокруг чего строятся сегодняшние обвинения и претензии оппозиции к власти в России, то можно заметить весьма примечательный и в то же самое время тривиальный факт. Это деньги.

«Стержнем всех этих криков и стенаний является материальный аспект. Это то, что их всех объединяет и проходит красной нитью. Деньги, материальный достаток, комфорт, и, в конечном счете, материализм как таковой - является основой, главной составляющей жизни людей, пытающихся сегодня клеймить власть. Основные претензии к власти крутятся вокруг того, что является сущностным мегаважным для них, составляет ядро и смысл их жизни.»

(Конечно, печеньки и плюшки от врагов – главное. А недостатков у власти быть не может. Она  по определению святая, потому что послана Богом)

Но есть и такие, которые идут еще дальше, например, протоиерей Андрей Ткачев.

Он ничтоже сумняшеся объявил всех протестующих непуганными идиотами.

"Бесноватые толпы взвинченного народа... Риторика свободы, счастья, демократии. Слушайте, подотритесь этими бумажками".

И ведь многие так и считают. «На свете правды нет», вот только забывают вторую часть фразы: а «есть покой и воля», потому что воля это как раз то, что никак не приживется в нашем отечестве. 

Нельзя идти против власти. Нельзя высказывать свое мнение. Нельзя и точка. А если кто-то и выскажется, то непременно наемник западных русофобских сил.

Участие в спорах за и против не имеют никакой цены, потому что все спорящие в корне не хотят понимать того, что есть родное отечество и что в нем происходит. Они, как и митингующие, могут быть либо за власть, либо отрешенно нейтральным созерцателем.

Когда-то общество было сословным. Каждый сверчок знал свой шесток и умел только платить царю и господину оброк и возносить за них молитвы. 

Разборки у царей и королей были свои, кулуарные, кровавые, но тихие. Сор из избы не выносили. Но когда третье сословие сумело добиться доступа к власти и упразднило эти самые сословия полностью, а с ними и принцип наследственной власти, пришлось изобретать новую систему того, как попасть во власть и не потерять свои капиталы и эту власть. 

И Европа решила этот вопрос весьма демократично. Она из уважения к крупному капиталу и остаткам аристократического сословия позволила сохранить им теневую кулуарную власть и консенсус. А народу предоставила демократическую, выборную, которая как директор департамента или управляющий имением может быть всегда снят со своей должности.

Кроме того, она позволила своему населению создавать общественные организации и профсоюзы. Но даже в разнообразии этих демократических свобода народ  понимает, что власть ему не принадлежит. И тех, кто держит ее в своих руках нужно время от времени стимулировать и устраивать ей встряски. Иначе она забудет о народе совершенно.

Были и у нас когда-то общественные организации. Были производственные коллективы и собрания. Были отделы жалоб и журналистские расследования. Но поскольку власть все-таки была народной и основывалась не на владении капиталов, то народ весьма неохотно участвовал в общественной жизни, предпочитая личную. А интеллигенция занималась именно тем, в чем сейчас обвиняет народ, мизантропией и нигилизмом, охотно слушая всякого рода западные голоса и жалуясь  друг другу на кухнях,  как плохо жить, как зажимают правду и как все на свете иначе, чем нам говорят.

Видимо, по этой причине Андрей Кончаловский сказал, что раньше было трудно прийти к славе. Только талант ее добивался, а сейчас славу делают на скандалах и деньгах.

Но участвовать в общественной работе она, советская интеллигенция,  тоже не слишком хотела. Гораздо удобнее быть мизантропом, чем активистом.

И новая власть постаралась сохранить этот привычный расклад. Она выдала себя за народную, наследницу советской, очень страстно переживающей за народ. Но не имея консенсуса из крупного капитала в тени, не имея  в лице чиновничества умения наживать эти капиталы и хорошо подсевшая на госресурс в виде откатов, подрядов, ассигнований и распилов, коррупции и взяток, она просто не может допустить мысли, что демократия – это смена декораций в Думе и министерствах. 

Вот пишет один из мыслящей интеллигенции:

«Нравится ли мне, когда людей избивает полиция на улицах города Москвы? Это никому не может нравится. Мне искренне жаль тех, кто вышел на митинг и получил дубинкой или провёл ночь в «обезьяннике». Что я думаю о митингах? То же что и раньше - я не стал бы подставлять собственную голову, ради того, чтобы в чиновничьем кресле одна задница, сменила другую. Особенно когда речь идёт о задницах в мосгордуме.»

Главная его мысль в том, что приди в думу оппозиционные депутаты, ничего в ней не изменится. Все вернется на круги своя.

Да, для общества, для народа ничто не изменится, потому что в отличие от Запада, где смена президентов и министров демонстрирует позиции разных кланов в теневой силе – капиталистах, то у нас это всего лишь борьба за «кормушку». В том-то и дело, что жестокость и непримиримость власть может проявлять лишь в том случае, когда она мнит себя наследственной и несменяемой.

Это цари и короли могли разгонять митинги и демонстрации, потому что они имели право на власть. И восставший народ ничего кроме возмущения в их аристократических сердцах вызвать не мог. Это был бунт против закона и порядка.

Но когда власть позиционирует себя демократической и сменяемой, то  ее ненависть к митингующим может быть вызвана только одним: страхом потерять эту власть, у которой избранники очень уютно пригрелись и не мыслят себе жизни вне этой власти.

Зачем кому-то оппозиционные депутаты, даже если они ничего не изменят в стране? Они – лишние, потому что хотят согнать старый клан депутатов и министров с насиженных мест.

Так происходит во всех странах третьего мира, где крупный капитал не живет в своей стране, где крупному капиталу не интересна эта страна, и на местах правят его слуги и камердинеры. Конечно, слугам и камердинерам отставка грозит убытками и потерями. Они привыкли к месту, они построили свое будущее в расчете на службу, а тут кто-то требует потесниться и уступить место новому слуге. 

Боится и церковь. Ведь оппозиция – это либералы. Неровен час,  откажет церкви в поддержке. За какой же счет тогда возводить храмы и получать спонсоров, если в моду войдет атеизм, а не стояние на амвоне со свечкой.

Власть показала себя,  кто она есть на самом деле. Не мир в стране она хочет сохранить, а только свои доходы, иначе нет причин не регистрировать самовыдвиженцев.

И церковь тоже. Никому до страны и народа нет дела. Налоги наполняют казну, возле которой удобно жить и править.

Понятна и ненависть к митингам церковников. Если б церковь зависела от народа и его пожертвований, то давно уже поняла бы (по своим падающим доходам) истинное положение вещей.

Но непонятно, зачем создавать конфликт из-за нежелания услышать людей.

Или страх ответа за свои дела так велик, так велик страх потерять насиженное место, что разум замолкает, оставляя действовать только одни эмоции?