Деконструкция и деструкция

Очень часто в последнее время главы городов и областей воспринимают прогресс и модернизацию, как уничтожение старого центра города и превращение его либо в лубочную картинку, либо в некое ничем не связанное ни с историей, ни с традиционным обликом руского города нечто.

С Москвой поступают особенно своевольно еще со времен Лужкова. Новый мэр ничем не отличается от прежнего, хотя надежды на понимание им исторического облика столицы, возлагали большие.

«Для того, что произошло с «Зарядьем», давно придумано определение. Это деконструкция. Уже сказано, что деконструкции смысловой, архитектурной, функциональной и символической подверглась в первую очередь гостиница «Россия». В результате вместо гигантского параллелепипеда, агрессивного по отношению к окружающему, город получил нечто аморфное. Визуальная агрессия одного жесткого объема рассыпалась на составляющие. Вторжение несоразмерного, но все же отдаленно родственного архитектурного объекта, говорящего тем же языком горизонтальных и вертикальных членений и несущих конструкций, сменило нечто, не описываемое родным этому городу языком.

Нынешнее Зарядье – гриб, основной объем тела которого скрыт под землей, а на поверхность вылезают причудливые отростки, каждый из которых являет одну из функций, скрытых когда-то в недрах «России». Ведь в гостинице было все, чем пытается удивить нынешний «парк»: и концертный зал, и рестораны, и смотровые площадки, и даже места для селфи (десятилетиями туристы повторяли одни и те же ракурсы, фотографируя Москву с балконов, а множество телеканалов устроили студии в западном крыле гостиницы, где идеальным задником служил настоящий Кремль за окном).

В нынешнем Зарядье зрителю предстает постмодернистская игра с переодеванием, где «парк» — это многофункциональный комплекс, прикрытый тонким слоем почвы и маскирующийся под парк, как гигантский таракан в костюме из Эдгара. Все обратили внимание на то, что зарядьевский «мост» не ведет никуда, не соединяет два берега, а возвращается туда, откуда вышел. Но может, так и должно быть здесь, может, это и есть символ, проясняющий глубоко спрятанный внутренний конфликт этого места, преодолев который, можно вырваться из XX века?

Парк это в определенном смысле пустота, а центр Москвы пустоту терпит только как временное явление. Матрица Зарядья в XX веке выглядит так: грандиозные планы – снос – забор. Сразу после открытия «парка» Мосинжпроект «рассматривал возможность строительства забора». Но невидимый забор, преграда, стоявшая вокруг «Зарядья» со времен Ивана IV, никуда не делся. Снесенные стены Китай-города и подпорная стена Варварки были проницаемы лишь в нескольких местах.

Декларация открытости «парка» городу, отсутствия границ и взаимного проникновения обернулась все тем же четким контуром со строго закрепленными входами. Стена по восточной границе, подпорная стена по северной и непреодолимые вне специально оборудованных мест многополосные автодороги с юга и запада.

Психология бессознательного

Возвращаясь в начало, приходится оговориться: подведение итогов – неподходящий жанр для этого места. Здесь прошлое продолжает жить в настоящем, а время вывихнуло сустав. Подводить итоги означает констатировать завершенность чего-то. Но ощущение окончательности не приходит. Произошедшее ложится в циклически повторяющиеся сюжетные линии. XX век в Зарядье — это хождение по кругу, забывание того, что было сделано на предыдущем витке и повторение в новой стилистике. Цикл «запустение – снос – новый грандиозный проект» в отдельных своих фазах повторился не менее пяти раз и совершенно точно сделал два полных круга.

«Россию» открывали в год 50-летия революции, «парк» — в год столетия. Это неожиданное совпадение проясняет скрытые механизмы, приводящие городские пейзажи в движение.

С 2006 по 2017-й Зарядье окружал забор. Но точно такой же забор уже стоял здесь в 1960-е, когда строилась гостиница, его предшественником был забор вокруг стройплощадки 1940-50-х. Забор, руины, стройплощадка – пейзаж, десятилетиями привычный этому месту. Но среди сотен фотографий середины XX века только несколько донесли до нас изображение этих заборов. Фотографы предпочитали отворачиваться и оставлять неприглядное за кадром. Таково свойство психики, она собирает реальность из тех фрагментов, которые приятны. Возможно, поэтому никто не замечает сегодняшний забор, скрывающий последний снос Зарядья на Варварке.

Циклы разрушения и нового строительства — как навязчивые повторения. Повторения эти настолько очевидны, что впору сменить описательный жанр на аналитику. Психоанализ – одно из важнейших завоеваний ХХ века, давшее голос тому, что было безмолвным всю предшествующую историю человечества. Возможно, говорить смогут и камни.

Один из главных инструментов психотерапии – ретроспекция. Понять и принять себя нынешнего можно, поняв и приняв себя в прошлом: в детстве, в пережитых травмах, в событиях, вытесненных памятью в область бессознательного. Наверное, для любого городского района, неважно, Ясенево это или Мясницкая, весь XX век — это серия травм. Вся страна живет с этим грузом. Память об утратах болезненна, болезненна и проработка травмирующего опыта, но это единственный путь внутренней интеграции и примирения с самим собой. Город — это сложный комплексный объект, где люди и камни – части единого организма. Камни, здания, площади и мосты являются телом этого сверхорганизма, к тому же, телом, подчиненным воле людей. Внешний облик города — это и есть его поступки. В отличие от отдельного человека, весь жизненный опыт города не скрывается в темных чуланах памяти, а стоит перед глазами. Город – открытая книга, но не все умеют ее читать.

Впору вспомнить заявления об «обнулении истории» этого места, коль скоро в Зарядье теперь точно не осталось ни одного здания, чья жизнь не была бы начата с чистого листа. Касается это и всех церквей, и палат вдоль четной стороны Варварки, и церкви Зачатия Анны, что в Углу, получивших новую жизнь в 1960-70-е годы в качестве музейных экспонатов, утративших связь с историческим окружением и изменивших функции. История – не бухгалтерский баланс, который нужно свести в ноль. «Обнуление» не снимает конфликтов, а порождает их.

Главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов любит называть произошедшее «поступком» или «высказыванием». Этот новояз режет ухо на фоне поступков архитекторов XX века. Поступки эти были совершены при сходных обстоятельствах – смене эпох, архитектурных стилей и гуманитарного стандарта. Первый — письмо «старых архитекторов», предложивших в 1956 году разбить парк на месте непостроенной восьмой сталинской высотки. Среди подписавших был архитектор-реставратор Виноградов, отреставрировавший в конце 1920-х стену Китай-города и наблюдавший через несколько лет ее уничтожение. Другой поступок совершил Чечулин, вернувшийся через 10 лет на стройплощадку, где был разобран каркас его высотки, и построивший там гостиницу. Парк как архитектурный поступок возможен и сегодня. Есть свежие примеры: сохраненные через суд от застройки заповедные поля Переславля-Залесского или парк XVIII века в подмосковной усадьбе Опалиха-Алексеевское.

Зарядью в XX веке досталась непростая роль. Сто лет здесь происходили эксперименты по конструированию страной собственного лица. Таким лицом были непостроенные здания Наркомтяжпрома, восьмая высотка для Министерства госбезопасности, гостиница «Россия», таким же лицом должен был стать парк с тундрой и тайгой, как в песне. Но вновь и вновь вместо прекрасного лица появляется пугающая маска. Цветущий сад оказывается на деле огромным железобетонным монстром, скрытым под тонким покрывалом растительности. Лицо, придуманное для того, чтобы продемонстрировать самые выгодные стороны, внезапно открывает самые неприглядные. Непонимание этого равнозначно непониманию и неприятию собственного «я», явный симптом психического расстройства. Весь «парк» в Зарядье громко кричит об этом.

Косогор, покрытый разнотравьем с березовой рощей, или просто любая естественная природа – очень подходящий терапевтический образ, так необходимый сейчас. Но мы его не получили. Вместо этого побеждает идея аттракциона, пыль в глаза, тундра на крыше развлекательного комплекса и болото на месте первой улицы древнего города. И тут возникает ощущение, что история не закончена, что в следующей серии мы узнаем, что все надо начинать сначала.«

Источник Архнадзор