Совет Европы и российский Домострой

Представитель РПЦ МП связал претензии своей Церкви на Андроников монастырь с обязательствами РФ перед Советом Европы

РФ взяла на себя обязательство "в кратчайшие сроки возвратить собственность религиозных организаций", присоединившись в 1996 году к Совету Европы, напомнил 15 марта замглавы синодального Отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Московского патриархата Вахтанг Кипшидзе, комментируя конфликтную ситуацию вокруг требования Патриарха Кирилла (Гундяева) передать РПЦ МП в собственность Спасо-Андроников монастырь в Москве.

"Совет Европы не увидел в этом никакой угрозы музейной деятельности, а у нас в медийном пространстве постоянно звучат страшилки такого рода. Передача церковной собственности предопределена членством России в Совете Европы, и попытки определенных сил представить ситуацию как претензии Церкви на то, что якобы ей не принадлежит, являются манипуляцией", - сказал Кипшидзе в интервью РИА "Новости" (https://ria.ru/20190315/1551850261.html).Церковный чиновник напомнил, что Андроников монастырь связан с именем иконописца мирового масштаба, преподобного Андрея Рублева, который, по его словам, сейчас фактически забыт."Преподобный Андрей Рублев – прежде всего, святой Русской православной церкви, трудами которого создано духовного наследие, вышедшее далеко за пределы церковной ограды. Кто бывал в Андрониковом монастыре в последние годы, согласится с тем, что нужна сила, которая способна возглавить движение за полноценное увековечение памяти сокровища мировой культуры, которым является рублевское наследие. Такой силой и станет Церковь", - заявил замглавы синодального Отдела.Вместе с тем реализация этой задачи, добавил он, "невозможна без деятельного сотрудничества с действующим музеем и музейным сообществом в целом", от которого в Церкви "никогда не отказывались" и "рассчитывают на него в будущем".

_________________________

P.S. Еще бы Совету Европы что-то увидеть. Ведь он все-таки в Европе, а не в допетровской России. Им, европейцам, не понять, почему даже в часы не богослужебные, в русский храм женщинам нельзя зайти в брюках или без платочка, почему нельзя в храме фотографировать.

Пока церковь делится правами с музеем, потому что не обладает этими правами на полную собственность и свой устав, то тогда вы имеете возможность войти во вне богослужебное время в храм в любой одежде, можете фотографировать не только иконостас, но и раки с мощами, как например, во Владимире или Исакиевском соборе. Эти храмы до сих пор в государственной собственности и музей имеет равные с церковью права, каждый на свою деятельность. Утром и вечером служатся службы Богу, а днем музейщики служат повышению культурного уровня граждан. 

Примерно такой же расклад дел и в Европе. Нет ни одного храма, даже в православной Греции, где бы тебе запретили вход во внутрь без платка и в джинсах, и уж ни в одном никогда не запрещается фотографирование, даже если храмы по сей день принадлежат церкви.

Да, есть и в Греции, и в Испании некоторые благочестивые требования к туристам. Например, в греческом монастыре Превеле дадут платок девушке в топике, а в Барселоне не пустят в топике и коротких шортах. 

Но запрет не распространяется на брюки или джинсы, на покрытую или нет голову женщины. И люди как-то мирятся с этими требованиями, во-первых, они действуют не повсеместно, во-вторых то, зачем ты шел: увидеть и сфотографировать, доступно всегда. Впрочем, понять подобное отношение  к открытым плечам и  очень коротким шортам  девушек легче, чем отношение к брюкам и косынке. (Пожилые женщины даже в топике имеют беспрепятственный проход. Смешно, но разумно. Старушка уже не будет никого сооблазнять и вводить в грех, прихожан, Бога или святых)

Но у нас менталитет иной. Наша церковь исповедует Христа, но живет запретами, которые Он отменял :« Не человек для субботы, а суббота для человека». По нашему домостроевскому менталитету стоит только церкви завладеть собственностью на бывший музей храм или монастырь, так она тут же вширь и вглубь разворачивает этот домострой.

Даже там, где вроде бы часть монастыря осталась музеем, женщинам ставятся привычные требования: платок на голову, платок поверх джинсов или брюк. Даже при условии, что вы купили уже билет. Фотографировать тоже нельзя. 

Какая разница, платок на голову, платок поверх джинсов или брюк. Но разница есть. Ладно, джинсы. А на голову? Валяется в грязной коробке куча грязных платков, к которым и прикоснуться-то страшно, но иначе тебя не пустят.

Возьмите Превели. Да, там платки, но они чистые, лежащие чистой аккуратной стопкой, и возвращаешь их ты совсем в другом месте, а не на выдаче. В Испании ни платков, ни косынок. Это твоя забота. В конце концов, можно купить что-то дешевое или прийти в другой раз.

Во Франции ни платков, ни запретов.Один народ, одни правила и образ жизни, одни требования. Если в современном обществе приняты женские брюки как вид одежды, если женщины давно ходят с непокрытой головой, отбросив даже шляпки середины 60- х прошлого века, то возврат к домострою и церковному дресс коду будет ханжеством в глазах человека, лицемерием в глазах Бога и наконец, неким видом духовной сегрегации.

Почему возникают конфликты в Европе у местного населения с пришлым мусульманским? Именно на фоне этих ветхозаветных традиционных запретов, дресс кодов инравственной диктатуре.

Страницы наших журналов и газет пестрят заметками о том, что в Европе закрываются церкви. Ах, какой ужас, их превращают в магазины, салоны, рестораны или гостиницы.

И что? Есть условия, когда нужно сегодня одно, а завтра — другое.

В южной Франции церкви не закрыты, они действующие, но состояние их под час плачевное. Разрушенные сыростью фрески, обветшавшие колоны и стены. Средства на реставрацию нужны большие. И что делать, если прихожан мало и они не в состоянии пополнить церковную кассу до нужных размеров?

Можно и продать, чтобы спасти здание. Логика и очевидное здравомыслие должны руководить человеческими поступками.

Здания, даже церковные — это еще не Господь Бог. Вкладывание средств в эти здания, если они не представляют никакой архитектурной и художественной ценности, будет только бесполезным расточительством, особенно,когда есть другие, более важные на сегодня заботы о человеке и его благополучии.

Например, собор в Кагоре, представляющий собой ценный архитектурный памятник, реставрируется на государственные средства. И средства эти не маленькие, несколько миллионов евро.

Не будет для церкви, для культурной значимости Андрея Рублева как творца художественных образов, никакого ущерба, если Андронников монастырь останется в государственной собственности.

Ведь не вопрос культурный волнует на самом деле церковников, а вопрос присвоения церкви всего, что есть духовная жизнь общества. Она накладывает свою мертвящую длань на все, что еще живо и свободно. Она алчно берет в собственность музеи, руководствуясь не законами реституции, о только одной целью: чтобы потом превратить и искусство, и музыку и живопись, и всю культуру вообще в православные каноны и запреты, чтобы остались только Библия и власть духовенства, как надсмотрщика над душами и творческой свободой человека.