О монастырях РПЦ, как самых опасных тоталитарных сектах
Взято у блогера timur_nechaev77
Пишет Мария Кикоть: "Читая этот рассказ об очередной монастырской секте, я как-будто побывала в прошлом, своём православном сектантском прошлом. Не важно, в какой монастырь ты попадёшь: в далекой Сибири, в Калужской или Московской области - картина везде одинаковая: феодальное хозяйство и бесконечный труд, с бесплатными запуганными рабами или рабынями, толстая (иногда худая) госпожа-матушка, которой нужно целовать руки (иногда и ноги), крышевание от Епархии, и полная, беспредельная власть над человеческими судьбами.
Никем и ничем не контролируемая власть над людьми. Нет ни одной инстанции, куда может пожаловаться ущемлённый в своих правах адепт этой системы, нигде не станут его слушать и решать его проблемы. По факту православные верующие - самые незащищенные и бесправные существа у нас в стране. Даже по отношению к жестокому обращению с животными есть статья, можно пойти в полицию и тд. Люди, попавшие в другие секты тоже могут обратиться в полицию или подать в суд, есть надежда, что кто-то поймёт и поможет, есть статьи, регулирующие деятельность сект в Росси.
Ну вот РПЦ - шные секты вообще не секты! Монастыри сектами не считаются никак! А почему? Ведь все признаки манипуляции сознанием, использование рабского труда, зомбирование, запугивание, лишение имущества и здоровья - все на лицо, как в самой деструктивной и опасной секте. В монастырях сейчас проживает огромное число людей: Только в России на февраль 2016 года действовало 926 православных монастырей, сейчас ещё больше.
Я бы не стала выступать против монашества, если бы люди в монастырях просто жили бы вместе, трудились, молились, сами выбирали бы себе игумена и распоряжались теми средствами, которые в монастырь жертвуются и зарабатываются. Должны быть инстанции, не внутри самой Рпц, проверяющие и регулирующие деятельность монастырей.
Все, что зарабатывают монастыри, направляется куда-то в Епархии и выше, все течёт только в одном направлении вверх. Игумен, который много переправляет выручки вверх получает поддержку, крышу от начальства и все блага цивилизации. А рядовые монахи не имеют средств купить себе просто даже одежду и обувь, еду и лекарства. В богатейшем монастыре в Малоярославце, где я жила, сестры ходили в перештопанных юбках, в резиновых тапочках зимой и ели просроченные продукты, не имели возможности лечиться или даже отдохнуть. Всю тяжелейшую работу делали тоже сестры: взять хотя бы сено для коров. Его не покупали (денег не было?????), нам привозили гнилые тюки, бесплатно с колхоза. И зимой вся эта гниль замерзала коркой, которую мы ломами, топорами и вилами разбивали, отколупывая оттуда не гнилое сено, потом грузили на тачки и отвозили. Это тяжелейший физический труд, но отдых после него не полагалось. И так в день надо было разбирать по 4 огромных тюка ломом и топором всю зиму. В этой работе участвовали не только сестры, но и девочки из приюта. Это только 1 пример того, как в довольно богатом монастыре распоряжаются средствами. Продукты тоже не покупали, ели все пожертвованное и просроченное. Зато игуменье ставят в заслугу, что она отстроила монастырь и приют. В чем тут заслуга? В том, Что больше несчастных замороченных и зазомбированных женщин будут там работать?"
_______________________________
P.S. Обычно нам говорят, что тоталитарные секты — это организации, в которых человека изолируют от общества, от родных и близких, внушая ему повиновение, смирение и полное подчинение руководителю.
Но наша православная церковь, в отличие от дореволюционной, советской и западной католической, являет собой самый яркий образец именно тоталитарного управления личностью.
То, что рассказывает Мария о монастырях отнюдь не их особенность. Любая община прихожан на любом приходе рано или поздно попадает под влияние непреложной концепции веры: послушание, оставление собственной воли и исполнение всего, что возложит на тебя твой пастырь. А он, как правило возлагает на них то, что в другом случае исполняли бы наемные работники, которым нужно платить.
Здесь нет ни разумности, ни полезности, ни дел ради ближних и труда на благо общества. Здесь другой принцип: молитва и безвольное послушание в делах утративших в новом мире всякий смысл.
Прихожане — общинники читают вкруговую Псалтирь, Евангелие, помянник. Им назначают очередность, дают списки имен за кого молиться и они как и в монастырях теряют часы и дни в этих чтениях, выполняют канцелярскую работу, бывают посыльными и все Христа ради, готовят, накрывают на столы, убирают. Хорошо, если одинокие, а с семьей? Но никакая забота о семье не должна быть на первом плане.
Я знаю одну женщину, которую приходской батюшка (центр Москвы и монах довольно известный) загружал канцелярской работой до одиннадцатьи часов вечера, несмотря на то, что у нее была семья.
А не будешь выполнять послушания, будешь изгнана с позором. Послушание же « паче поста и молитвы». И при этом постоянно думай, что ты самая грешная, самая ничтожная и бесправная.
И не она одна подвергалась такому давлению со стороны настоятеля, чаще всего монаха, что практически лишилась собственной воли. По сей день у нее и ее подруг только одна мысль: я — грешная. Мне нужно каяться.
И при этом изуродованная психика делает этих женщин абсолютно нетерпимыми по отношению к другим. Более того, стремясь быть смиренными, они терпят до предела, подобно сжимаемой пружины, боясь возразить или поговорить, а потом взрываются по любому неосторожному слову, устраивая истерики.
Что же касается монастыря как феодального хозяйства, то это можно было предполагать с самого начала. Ведь не для туристов открывают их, реставрируя и наделяя даже землей.